Джудит Френч - Эта властная сила

– Я тебе признателен, Роза.

– Эй, а где музыка? – крикнула Роза в открытую дверь. – Я плачу этому пианисту, чтобы он играл.

Музыка снова зазвучала. Только со второй попытки Кэтлин распознала старую ирландскую песню. Глубокий мужской баритон запел громко:

Однажды я выехал в мае верхом на лошадке своей. Туда, где блуждали с тобою, где песни нам пел соловей. ….

Толстушка Роза прижала Кэтлин к своей огромной груди и похлопала по спине.

– У тебя хороший мужик, дорогуша, что бы кто ни говорил. Вы оба берегите себя. И поцелуй от меня своего парня, Шейн. Скажи ему, что Тетушка Роза скучает по нему.

По пути к повозке Кэтлин выговаривала Шейну:

– Как ты мог оставить мои вещи такому человеку?

– Я велел тебе оставаться в повозке, – парировал Шейн. – Неужели так сложно делать то, что я говорю? А если бы я не вышел вовремя, чтобы спасти тебя?

– Я, между прочим, от самого графства Клэр добралась без всякой защиты. А уж с одним пьяницей я как-нибудь справлюсь.

– Я видел, как ты справилась. Еще чуть-чуть, и он утащил бы тебя в кусты.

– Еще чего! Или ты думаешь, что за последние восемь лет мне не приходилось иметь дел с мужчинами?

– Отчего же. С мужчинами-то ты наверняка путалась.

– Что за мерзкие вещи ты говоришь?!

– Ты лучше слушай, когда я тебе дело говорю. Для твоего же блага уму-разуму тебя учу.

– Я твоя жена, а не прислуга. А это – дом греха. Как ты можешь оставлять все, что у меня осталось в жизни, этой... этому существу?

– Толстушка Роза – честная женщина.

– Ага, просто образец добродетели.

– Не спешила бы ты с выводами. Она мой друг. А у меня их не так уж много.

Кэтлин крепко прижимала к себе Дерри, а повозка катилась по улицам Джефферсон-Сити. Шейн сидел на жестком деревянном облучке позади нее и был молчалив, словно омытый дождем придорожный камень. Нет, не так она представляла себе все это. Не за этого человека она выходила замуж в развалинах церкви в Килшанни. Тот Шейн Макенна не сомневался бы в ее рассказе о Дерри, и он не стал бы нападать на человека таким жестоким и варварским способом.

И уж тем более ее Шейн Макенна не позволил бы себе переступить порог такого сомнительного заведения. Тем паче не позволил бы своей жене узнать об этом.

Кэтлин молча смотрела на темные силуэты домов, что исчезали в ночной мгле. Несмотря на свое громкое имя, Джефферсон-Сити был всего лишь маленьким городишкой, не чета роскошному Новому Орлеану или даже Сент-Луису.

Из окон частных домов вдоль дороги лился тусклый свет. То там, то тут дворик был огорожен белым штакетником, и Кэтлин чувствовала едва уловимый запах роз. Когда повозка свернула на перекрестке, Кэтлин увидела пожилую пару, освещенную светом медного фонаря. Они сидели, обнявшись, на скамеечке возле дома и негромко смеялись.

У Кэтлин перехватило дыхание от зрелища их нежных отношений. Сколько раз она видела своих родителей, что так же сидели на скамеечке в саду, негромко переговариваясь, склонив головы друг к другу! Она представляла себе их с Шейном будущее. Когда они станут старыми, то ткани их жизней так притрутся, что невозможно будет и иголку продеть, не повредив узоров.

Ах, как она хотела, чтобы ее мечты стали явью. Несмотря ни на что. А еще она хотела цветов. Целый сад цветов, чтобы они своими яркими красками вытеснили из ее памяти печальные картины заброшенных полей и свежих могил в ее родном графстве Клэр.

Она надеялась, что семена, которые она привезла из Ирландии, приживутся на почве Миссури и она украсит их дом благоухающими цветами. Ведь настоящий дом не может быть уютным без красок и запахов.

Чем ближе они были к окраине города, тем меньше людей попадалось им на пути. Карета, запряженная четверкой лошадей, пронеслась мимо них, сопровождаемая одиноким всадником. Из подворотни выскочила маленькая белая собака и злобно залаяла на Шейна, пробежав за ними едва не полквартала.

Шейн не обращал ни малейшего внимания на прохожих, тем более на дворовую шавку. Наконец они свернули на узкую улочку, которая для Кэтлин ничем не отличалась от всех остальных.

– Еще несколько миль по этой дороге, и мы разобьем лагерь на ночь, – сказал Шейн. Он оглянулся через плечо и посмотрел на мальчика. – Помни, что я говорил тебе, Джастис. Держи своего пони на длинной узде. Не борись с ним, а иди рядом.

Прошло несколько минут, дома кончились, и стало совсем темно. Шейн кивнул Джастису, и тот достал из повозки фонарь. Он зажег его и поехал впереди процессии.