Джо Гудмэн: Больше, чем ты знаешь

– Но я Гамильтон!

– Мало ли на свете Гамильтонов! Сотни! Или, вернее, тысячи. Не все же они потомки тех самых Гамильтонов – Уотерстоунов, верно?

Уголок рта Рэнда дернулся.

– Об этом стоит подумать. Впрочем, с таким же успехом можно оспаривать тот факт, что все мы потомки Адама.

Стрикленд одобрительно поднял бокал.

– Превосходно! Ладно, оставим Дарвина в покое. Я решил поверить вам на слово, капитан. – Опрокинув содержимое своего бокала в рот, он подлил себе еще, но на этот раз совсем немного.

– В любом случае, – продолжал Рэнд, – сокровище Гамильтонов – Уотерстоунов принадлежит не одному наследнику, а двоим, и я уверен, вам это известно. Или вы считаете, я об этом не думал?

– Мне нужны гарантии. В конце концов, вы ведь американец. А сокровище… это наша легенда.

– И моя, сэр. Ведь Джеймс Гамильтон как-никак был моим прадедом. Именно его внук обосновался в 1626 году в Южной Каролине. Его сын, внуки, правнуки – все родились уже там, в «Хенли».

– «Хенли» – это ваша плантация?

– Была, – поправил Рэнд. – Новый владелец переименовал ее в «Конкэд» [3].

– «Конкэд»? – нахмурившись, переспросил Стрикленд.

– Я так сказал? – Горькая улыбка на мгновение искривила губы Рэнда. На лице появилось притворно невинное выражение. – Я хотел сказать – «Конкорд» [4]. Поверьте, это простое совпадение. Оррин Фостер долго ломал себе голову, как же назвать нашу «Хенли», пока не нашел то, что пришлось ему по душе. – «И уж негодяй постарался, чтобы мне стало известно об этом как можно скорее», – добавил он про себя.

– Еще один повод для вас поторопиться с поисками клада, – заметил герцог. Отодвинув назад кресло, он встал и подошел к камину. Поставив бокал на каминную полку, Стрикленд долго смотрел на пляшущие языки пламени, потом подбросил в огонь еще одно полено. Когда он наконец обернулся, брови его были задумчиво сдвинуты. – Скажите мне, капитан, если бы «Хенли» все еще принадлежал вам, были бы вы так же заинтересованы в том, чтобы отыскать клад, как сейчас?

Рэнд давным-давно уже задавал этот вопрос самому себе. И поэтому теперь он ответил не задумываясь:

– Нет, это с самого начала была идея Шелби. Мы с Дэвидом вечно смеялись над ним. Еще детьми мы втроем постоянно играли в поиски клада, и по условиям игры его должен был отыскать Шелби. – Опершись локтями о колени, Рэнд опустил голову на руки. Потом рассеянным жестом взболтал в бокале янтарную жидкость. – Честно говоря, ваша светлость, долгие годы я сам не верил в существование сокровища. Думаю, не верил в это и отец. Прадеда своего я никогда не знал, но, по семейным преданиям, наш предок очень походил на моего братца Шелби. Не знаю, верил в это кто-то еще из нашей семьи или нет. Дядья? Нет, во всяком случае, не знаю никого, кто был бы озабочен поисками клада.

– Кроме вас самого.

Рэнд кивнул, улыбка его стала мрачной.

– Кроме меня.

– А сейчас? Сейчас вы верите в то, что он существует?

– Приходится верить, а как же иначе? – беззаботно хмыкнул Рэнд. – А то получается, что я потратил последние десять лет впустую.

На лице герцога появилось задумчивое выражение.

– Признаться, вы не производите на меня впечатление человека, способного гоняться за призрачной мечтой. Иначе вы отказались бы от поисков клада в самом начале. Уж конечно, можно было бы придумать более реальный способ заполучить назад вашу «Хенли».

Рэнд пожал плечами, подумав, уж не считает ли Стрикленд убийство «более реальным» способом вернуть назад свое состояние.

– Возможно, вы правы.

– Уверен, что прав, – угрюмо бросил герцог. – Точно так же, как уверен, что у вас есть еще кое-какие сведения, только вы предпочитаете о них не распространяться. Но это семейная черта: Гамильтоны никогда никому не доверяли.

– Сами мы предпочитаем называть это осторожностью. Достаточно вспомнить Уотерстоунов, чтобы понять, почему у Гамильтонов появилась эта черта.

– Вы имеете в виду то, что семья Уотерстоунов никогда не делала тайны из того, что имеет отношение к кладу?

– Я имею в виду то, что семьи Уотерстоунов больше не существует. Последний из них умер лет двадцать назад, здесь, в Лондоне, от ножа какого-то вора, захотевшего завладеть его тайной.

Герцог испытующе посмотрел в глаза Рэнду.

– Кое-кто тогда поговаривал, что этот вор носил фамилию Гамильтон. Или был их наемником.

Рэнд пожал плечами.

– Слышал я эти сплетни. Это ведь естественно, учитывая вражду, существовавшую некогда между Джеймсом Гамильтоном и Генри Уотерстоуном. По семейному преданию, Гамильтон-то и покинул Англию навсегда лишь для того, чтобы уберечь жену и детей от ножа Уотерстоуна. Лично я думаю, что он просто хотел, чтобы ни один из его потомков не связал себя с кем-то из Уотерстоунов узами брака.