Лаура Гурк - Прелюдия к счастью

— Ну?

Голос графа, словно клинок, вонзившийся в мысли Мартина, заставил его вздрогнуть. Обри уже сидел. Мартин быстро последовал его примеру и, усевшись в кресло, снова потянулся за чемоданом.

— Вы нашли ее?

Мартин, чувствуя, как дрожь начинает опять сотрясать его тело, и стараясь, чтобы граф не заметил, как дрожат его руки, открыл чемодан и извлек оттуда пачку бумаг. Он приготовился произнести свой тщательно отрепетированный ответ.

— Такие дела требуют времени, лорд Обри.

Очень трудно…

— Значит, вы не нашли ее, — подытожил граф за него. Он наклонился вперед и, положив свои сжатые вместе руки на полированную крышку стола, произнес:

— Разве я плохо объяснил вам, чего хочу, три месяца назад? — это было сказано ровным, спокойным тоном, но Мартин, почувствовав, что внутри у него все сжалось от мрачного предчувствия, поспешил продолжить разговор.

— У нас есть кое-какие успехи, сэр. Детективы с Бау-стрит сообщили, что леди Обри заложила изумруды у ювелира на Бонд-стрит. Ювелир, опознав ее на миниатюре, описал, в чем она была одета, и, как выяснилось, это были вещи из вашего гардероба. Он, конечно, думал, что перед ним молодой человек.

— Дурак, — проворчал Обри. Он поднял глаза и смерил адвоката своим пронизывающим взглядом. — Я надеюсь, фамильные изумруды были выкуплены?

Успокоенный тем, что выполнил хоть одно поручение лорда Обри, Мартин извлек из своего чемодана ожерелье и серьги и бережно положил их на стол.

— Да, сэр.

— Полагаю, сейчас, — продолжил лорд Обри, — ювелир занят тем, что более всего отвечает его способностям. Скорее всего, он чистит конюшни?

— Что-то вроде этого, — ответил Мартин, с трудом заставляя себя смотреть графу в глаза. Он сделал все, что от него требовалось, но в сердце его закрались сомнение и страх.

— Уверен, что ты хочешь сообщить мне что-то еще, Тревелин, — продолжил разговор Обри.

— Да, сэр, — быстро перевернув страницу и бегло просмотрев ее, Мартин продолжил: — Мы установили, что «молодой человек», отвечающий приметам леди Обри, 17 марта, вечером, сел в Дувре на ночной паром, следующий через канал, и на другой день, утром, сошел в Кале.

— Она во Франции? — граф не сдвинулся с места, но Мартин видел, что внутри у него все клокочет от гнева и негодования. — Где?

Адвокат нервно кашлянул.

— Этого мы еще не знаем, сэр. Как я уже сказал, для этого потребуется время.

— Сколько еще времени вам нужно?! — голос графа ясно и отчетливо передал его нетерпение и раздражительность. — Прошло уже три месяца.

— Да, сэр. Но мы работали, будучи уверены, что леди Обри скрывается где-то в Англии, — Робко возразил Мартин.

— Сезон на исходе. Слухи об отсутствии моей жены продолжают распространяться. Чтобы избежать дальнейших сплетен, я был вынужден покинуть Лондон, не дожидаясь конца Сезона, — холодный и беспристрастный голос графа дал понять Мартину, что последний отнюдь не испытывает восторга от этого разговора. — Я хочу, чтобы вы нашли ее, Тревелин.

— Мы сделаем все возможное, сэр. Вскоре я уезжаю во Францию, чтобы продолжить поиски. Мест, где женщина, путешествующая одна, могла бы спрятаться, не так уж много, даже если она и одета в мужское платье, — добавил адвокат.

Граф кивнул и встал, давая тем самым понять, что встреча окончена.

— Найдите ее, Тревелин. Я не могу вечно притворяться и делать вид, что она больна и гостит у моей матери в Нортумберленде. Я уже говорил вам, что мне абсолютно все равно, сколько это будет стоить. Пока вы осмотрительны и благоразумны, мне наплевать, сколько людей вам придется нанять или подкупить. Найдите ее. Ваша семья верой и правдой служила нам многие годы, и мне бы очень не хотелось, чтобы эта традиция разрушилась.

С трудом проглотив комок, застрявший в горле, Мартин закрыл свой чемодан, поднялся и вышел. Трясясь в экипаже по дороге в Лондон, Мартин Тревелин со страхом думал о том, что если он не отыщет леди Обри, то станет одним из тех несчастных, которые чистят конюшни.

После ухода адвоката Найджел принялся вышагивать по персидскому ковру библиотеки, и с каждым шагом гнев его все возрастал. Он дотронулся до шрама, пересекавшего его висок. Все считали, что он заработал его во время какой-то неудачной поездки верхом. Врач Обри признал это пулевым ранением. Но только Найджел и его камердинер знали, как все это произошло.

Взгляд графа остановился на семейных портретах, висящих над книжными стеллажами. Скандал! На семейство Риджвей никогда не падала и тень скандала. Встретившись взглядом с глазами отца на портрете, Найджел поклялся, что он и впредь этого не допустит. Его объяснения любопытствующим звучали все менее убедительно. И все это потому, что в разгар Сезона все были в столице и никто еще не выяснил, что и в Нортумберленде его жены также не было. И если вскоре он не найдет ее, люди начнут подозревать, что она действительно сбежала от него.