Ширл Хенке - Невеста на продажу

— Будьте человеком, я заплачу, но не надо меня грабить, — протестующе говорил Рис, но ирландец невозмутимо протягивал мясистую ладонь в ожидании полудолларовой монеты, которую он запросил.

Рис не обратил внимания на мужчину, который подошел к нему вплотную: юноша решил, что мужчина хочет заказать в баре выпивку. Но потом на его голую кожу положили шершавый кусок материи, и по шее побежали мурашки.

— Точно подходит, поверь мне, мальчуган, — послышался густой, довольно мелодичный бас. Полицейский говорил с ирландским акцентом.

Рис повернулся и увидел высокого мужчину, отрезавшего ему путь к ближайшему выходу и державшего в руке оторванный кусок одежды.

— Ты пойдешь со мной, паренек; чтобы без шалостей, понятно?

Хотя на боку констебля висела толстая дубинка, здоровяк не делал никаких устрашающих жестов, а просто взял Риса за худенькую руку, слегка, как-то удивительно ласково сжал ее и повел к выходу из питейного заведения, где их, нервничая, дожидался другой полицейский.

— Еще один заблудший для твоей сестры, Лиам? — кисло спросил напарник.

— Может быть, да, а может, и нет, — отозвался первый полицейский.

— Сколько тебе лет, паренек? — спросил ирландец. Его невысокий, худощавый напарник ухмыльнулся.

— Уверяю тебя, он достаточно взрослый, чтобы работать наравне с другими.

Почувствовав враждебность со стороны американца и ощутив в ирландце родственную кельтскую душу, Рис ответил:

— Прошлым летом исполнилось четырнадцать. Полицейский-янки фыркнул.

— Ха! Рассказывай! Да он не ниже меня ростом! Парень уже перестал расти, Лиам.

— Не будь так уверен, — ответил Лиам, обратив внимание на то, что у Риса слишком большие для его роста руки и ноги. — Думаю, что со временем он окажется на голову выше тебя.

Поскольку Рис при своем росте в пять футов девять дюймов уже был выше недружественно настроенного полицейского, он почувствовал, что угрюмый янки разозлился на добродушного ирландца.

Сжав худую руку паренька, Лиам спросил:

— Когда ты в последний раз ел?

— Вчера. Я как раз собирался поужинать, когда вы накрыли меня, — ответил Рис оправдывающимся тоном. Ему было удивительно неловко из-за того, что кто-то узнает о его бедности.

— Хотел поужинать на деньги порядочного человека, — обвиняюще произнес низкорослый полицейский, похлопывая по бумажнику, который он отобрал у юноши.

— Не беспокойся и возврати эти деньги порядочному человеку, Роберт. Не сомневаюсь, он пролил столько слез, что его опять мучит жажда, и бедняге нужны деньги на выпивку, — язвительно сказал Лиам.

— Ты глупец, как и твоя сестра. Подбираете всякое дерьмо… Из-за куска хлеба он перережет ей глотку, — Роберт вздохнул с отвращением и пошел выполнять указание своего начальника, хотя оно ему и не понравилось.

Рис с большим облегчением смотрел ему вслед. Во всяком случае, ему теперь не грозил работный дом. Значит, у ирландца есть сестра, которая берет опеку над уличными мальчишками.

— Вы ведете меня туда, где богатые дамы заставляют вас молиться, перед тем как накормить? Лиам О'Хэнлон усмехнулся.

— Здесь ты недалек от истины, паренек, но что касается богатых… единственные ирландцы Нью-Йорка, которые разбогатели, перестали быть ирландцами. У тебя, паренек, забавный акцент. Из каких ты краев? Ты случайно не шотландец?

— Я — валлиец, — обиженно отозвался Рис.

— Есть ли у тебя сородичи в этой стране?

— Теперь нет. Был один… друг, но он скончался, — юноша опустил голову и не стал больше ничего рассказывать.

Пока они шли, полицейский приглядывался к Рису. Они прошли по Бродвею и повернули на запад, на узкую боковую улицу; облик домов слегка изменился. В следующем квартале Рис увидел белое двухэтажное здание, обшитое досками, построенное тяп-ляп, довольно потрепанного вида. Оно стояло в глубине небольшого дворика рядом с крохотным участком земли. На кованом стальном своде парадных ворот было написано «Римский католический приют Святого Винсента, сестры ордена Святого Винсента и Павла».

— Сестры! Ваша сестра тоже из монашек? Из этих сестер? — ворчливо вымолвил Рис. В Уэльсе, где богатые относились к государственной церкви, а население низших классов рассматривалось в качестве сектантов, все относились с подозрением к церковной собственности.

— Фрэнсис Роуз — святая женщина! Да, она сестра в обоих смыслах, паренек. Думаю, если ты дашь ей возможность проявить себя, она тебе понравится.