– Через речку животные переправились, успокоились малость, и теперь пастухи и без меня с ними справятся, – ответил Трэй на сетования повара, – А я сейчас доскачу до Джулесберга и прикуплю муки и сахару нам на ужин и на завтрак. А ты завтра доедешь до города на фургоне и купишь остальное для всей поездки.
Джиггерс кивнул, а Трэй, весь в пыли, от шляпы до обшарпанных ботинок, ловко вскочил в седло и, ударив каблуками в бок жеребцу, поскакал прочь.
Где-то глубоко внутри него постепенно стал разгораться огонь бешенства, и дело было не в нескольких лишних милях. Наоборот, ему даже хотелось чуточку побыть одному.
Нет, гнев его был направлен против его отца. Он и отправился в этот долгий перегон лишь для того, чтобы убраться от этого старого тирана.
Вот уже скоро год, как отец пристает к нему со своими попытками женить его – ему, видите ли, понадобились внуки! Он так обнаглел, что даже подобрал ему подходящую, на его взгляд, жену – женщину, с которой переспала чуть ли не половина мужского населения Маренго в штате Вайоминг.
Что же касается того, чтобы наградить Булла Сондерса внучатами, то для Трэя этот вопрос был решен давно: он не подпустил бы никого из своих детей, будь они у него, и на милю к такому дедушке. Трэй слишком хорошо помнил свое собственное детство. Он от этого истинного дьявола никогда и доброго слова не слышал. Напротив, папочка имел обыкновение драть его как минимум три раза в неделю, вообще без всяких причин. А когда мать пыталась вмешиваться, он рявкал на нее: дескать, ничего, пусть парень закаляется.
Побои действительно закалили его, но Трэй затаил в душе глубочайшую ненависть к человеку, формально являвшемуся его родителем.
При этих воспоминаниях взгляд Трэя ожесточился, а лицо словно окаменело. Он ненавидел Булла Сондерса, даже если бы тот никогда не поднимал на него руку. Этот ублюдок на протяжении долгих лет терроризировал тихую, добрую женщину, давшую ему жизнь.
Первые восемь лет супружества Марта Сондерс прожила в обложенной дерном землянке и при этом рта не раскрывала, чтобы пожаловаться. Она молчала и тогда, когда ее муж хвастал перед владельцами ранчо, жившими в сборных домах, что он-де живет лучше.
– Мое жилье из дерна в три дюйма. И выдержит любую непогоду. И пожар его не возьмет. Летом прохладно, а зимой тепло.
О чем этот старый ублюдок умалчивал, так это о том, что после дождей вода капала с крыши неделями и нередко оттуда падали не только капли, но и змеи, проползавшие сквозь эту, с позволения сказать, крышу из грязи и травы.
Мало было Марте этих невзгод, так она вынуждена была еще мириться с тем, что ее муженек таскал в эту землянку чужих баб. Трэй помнил, как в такие вечера мать его ложилась к нему на узкий соломенный матрац, а очередная шлюха заваливалась в кровать к Буллу Сондерсу. Отец не имел привычки задувать лампу и мать тогда поворачивала его лицом к стене, чтобы мальчик не видел, что вытворял его папочка со своей очередной потаскухой.
Трэй с матерью нередко гадали, что же делает Булл с вырученными от продажи скота деньгами. С годами крохотное стадо превратилось в огромное и насчитывало тысячу голов, а то и больше. Каждую осень свыше пяти сотен голов перегонялись в Додж, где их, в деревянных клетях, на пароходах отправляли в Чикаго. Но ни он, ни Марта и ведать не ведали, куда девались деньги от их продажи.
Одним весенним днем, когда они с матерью отправились в Маренго за покупками, они выяснили, зачем Булл Сондерс все эти годы прижимал деньги.
На холме перед маленькой бухтой они увидели каркас строящегося дома: Трэй восторженно улыбнулся матери и воскликнул:
– Все же ты вырвешься из этой грязной норы, мама!
В ответ Марта лишь едва заметно улыбнулась, а он больше ничего не сказал. Мать все еще оставалась женой своего мужа, и ей было все равно, где жить с ним.
Два месяца спустя строительство дома было завершено. Булл заранее позаботился о том, чтобы переплюнуть соседей. Здание было в два этажа, с высокими окнами и выкрашено в белый цвет. Здесь имелась и широкая веранда, откуда Булл мог созерцать свои владения и тысячи голов скота.
Он обставил дом мебелью, искусно выполненной по его заказу краснодеревщиком в Джулесберге. В день переезда Булл пригрозил жене, что если она не будет как следует приглядывать за новым домом, это закончится для нее печально, так как у него тяжелая рука.
Трэй окинул отца взглядом, полным ненависти. Можно подумать, что, если она будет хорошо приглядывать, он перестанет ее бить.
Читать дальше