Лиза Хигдон - Когда ты станешь моей

Нет, довольно предаваться унынию! Лаура решительно тряхнула головой. Сентиментальными воспоминаниями сыт не будешь. Стоит еще немного промешкать, и можно за здорово живешь потерять работу.

Времени у нее и правда было в обрез. Только что отзвонили колокола церкви Святого Джайлса. Лауре нужно было проделать еще немалый путь через Ковент-Гарден. С рассветом рынок неизменно заполняли зеленщики со своим товаром. Перед каждым из них возвышались горы капустных кочанов, репы, моркови, свеклы высотой в два человеческих роста. Лондонцы азартно раскупали товар. К восьми от всего этого изобилия и следа не оставалось – лишь обрывки морковной ботвы на земле и белевшие кое-где между рядами капустные листья красноречиво указывали на то, что здесь еще недавно шла бойкая торговля. Лаура вздохнула. Хорошо хоть дождь перестал. Небо по-прежнему было свинцовым, а от резкого влажного ветра становилось как-то зябко.

Быстрым шагом миновав Лонгэйкр, она свернула на Боу-стрит и очутилась возле театра «Ковент-Гарден» с его крытым портиком и статуями Трагедии и Комедии, украшавшими величественный фасад. Однажды она отважилась заглянуть внутрь. Вид роскошного зрительного зала и огромной сцены до глубины души потряс ее, ведь она уже привыкла к тесноте и скудному убранству маленьких театров, к некрашеным деревянным скамьям для зрителей, к щелястым полам…

Вздохнув, она заторопилась к театру Грина. Ей приходилось прокладывать себе путь сквозь густую толпу, запрудившую узкие тротуары. При этом она не забывала то и дело поглядывать вверх, чтобы ненароком не угодить под струю помоев, которые здешние хозяйки выливали из окошек верхних этажей прямо на улицу, на головы прохожих. На ходу она развернула платок и стала понемногу откусывать от одного из ломтиков пирога. Лаура подолгу держала на языке каждый из крохотных кусочков, наслаждаясь вкусом и ароматом яблок с корицей, сдобного теста. Только так можно было заглушить свирепый голод, хотя бы ненадолго его обмануть, ведь чтобы насытиться, ей надо было не меньше дюжины таких ломтиков.

Здесь было так же многолюдно, как и в районе Севен-Дайалс, где она жила. Разве что подозрительные личности с чумазыми и мрачными физиономиями, одетые в лохмотья, попадались ей на пути гораздо реже, чем там. По мостовой с грохотом проехала повозка, набитая бочками с пивом. Лошади бежали рысцой, повозку трясло на неровных булыжниках, бочки так и подпрыгивали при каждом толчке. Лаура давно уже не обращала внимания на звуки и запахи Лондона. Она задерживала взгляд лишь на роскошных ландо, изредка появлявшихся на этих улицах, и на каретах с золочеными гербами на дверцах, с лакеями в униформах, что стояли на запятках, с величественными кучерами, которые уверенно правили сытыми, холеными лошадьми. То были картинки из другой жизни, до боли знакомой и безнадежно далекой. Когда-то и она была частью этой жизни, не подозревая, что скоро настанет день когда ей придется терпеть голод и холод, снимать угол в трущобах чужого города, делить убогую комнату с тремя другими постоялицами.

Лаура обошла огромную, чуть ли не во всю ширину тротуара лужу, затем свернула в переулок, куда выходил задний фасад театра Грина. Еще издали она заметила небольшую толпу, которая собралась у служебного входа. Сердце ее заныло в тяжелом предчувствии. Она быстро взглянула вверх. Дыма не было. Значит, это не пожар. Все актеры почему-то находились на улице, хотя им следовало быть на сцене – доучивать роли, спорить друг с другом из-за укромного местечка в тесных кулисах, где можно переодеться и впопыхах нанести грим. До слуха ее начали долетать чьи-то сердитые голоса. Теперь она уже могла разглядеть насупленные брови и ладони, сжатые в кулаки.

Лаура прибавила шагу. Когда она подошла к собратьям по ремеслу, запыхавшись от быстрой ходьбы, те приветствовали ее хмурыми взглядами и тотчас же вернулись к бурному обсуждению тревожной темы. Отовсюду доносилось:

– Том Костли… Том Костли…

Лаура не без труда протиснулась вперед и тронула за плечо Джереми Пинча, с которым была дружна.

– В чем дело? Ушам своим не верю. Неужто Том нынче опоздал? А я-то боялась – мне от него нагорит за то, что явилась позже на пару минут. Я всю дорогу едва не бежала…

– Какое там опоздал! Удрал он!

– Удрал?!

Джереми кивнул и молча указал на листок бумаги, прибитый четырьмя гвоздями к двери служебного входа. Проглотив комок в горле, Лаура принялась читать: