Карен Хокинс: Загадочный джентльмен

Герцог мрачно взглянул на Бет.

– Ты закончила? Она подмигнула:

– Нет. Еще у меня есть вы с Шарлоттой, и я очень благодарна вам за компанию.

Конечно, деду не понравился ее ответ, но он все же не смог сдержать любящей улыбки.

– Я рад, что ты тут, со мной. Но я не хочу, чтобы ты сидела здесь, как в темнице, и проходили напрасно твои лучшие годы. – Дед плотнее закутался в шаль. По его лицу она видела: он очень взволнован. Брови нахмурились, а губы сжались в нитку. С минуту он молчал, а потом посмотрел на внучку. – Вот почему я послал за тобой. Бет, тебе нужен муж, который заботился бы о тебе, когда меня не станет. Ты этого заслуживаешь.

Она молча смотрела не него и размышляла. Не в первый раз дедушка затевал подобный разговор. Но никогда еще он не высказывался столь открыто.

– Что произошло на сей раз?

Его лицо потемнело, рука беспокойно поправляла лежащее на коленях одеяло.

– В последнее время я много думал. Я не очень хорошо с тобой поступил. Твоему отцу вряд ли понравилось бы, что ты пропадаешь зазря.

– Я вполне счастлива.

– Возможно, с мужем ты была бы счастливее. Как знать?

– Не исключено, что и вам было бы лучше с новой женой.

Он поморщился:

– Это разные вещи! Мне восемьдесят один год!

– А мне двадцать пять, и я в точности знаю, чего мне хочется и когда. Я сама руковожу своей жизнью, и мне не нужна ваша помощь, большое спасибо.

Он печально посмотрел на нее:

– Ты хотя бы могла попытаться.

Она вздохнула:

– Может быть, вы и правы. Мне начать отбор кандидатов прямо сейчас? Я запланировала на сегодня пикник, но, полагаю, его можно отложить до завтра.

– Не пытайтесь превратить это в шутку, мисс Острый Язычок! Следовало официально представить тебя обществу в твой семнадцатый день рождения, но дядя Редмонд оказался настолько бестактен, что умер в этот день от какой-то глупой детской болячки. Затем твоя кузина Гертруда последовала той же дорожкой, и нам снова пришлось объявлять траур.

– Как грубо с их стороны. Ненавижу их обоих.

Дед взглянул на нее строго:

– Дерзкая девчонка!

– Это только с вами, – с улыбкой возразила она.

– Ха! – Дед, однако, не улыбнулся ей в ответ, как сделал бы на его месте кто другой. Напротив, он нахмурился еще больше, теребя концы шали.

Громко тикали часы. За окнами весело щебетали птицы. Ей бы сейчас просто сидеть, как всегда наслаждаясь чудесным днем. Однако замечание Джеймсона о странном поведении деда не шло у Бет из головы, и она внимательно рассматривала его из-под ресниц.

Сегодня он горбился сильнее обычного, и вокруг глаз залегли тяжелые тени. Но больше всего Бет беспокоил синеватый оттенок его бледной кожи.

– Я принял решение, Бет. – Дед внезапно нарушил царящее в библиотеке молчание. – На этот раз я представлю тебя светскому обществу, что бы ни случилось.

Бет захлопала ресницами.

– Дедушка, но мне слишком много лет! Я стану посмешищем для всего Лондона.

– Чепуха! Может, ты и старовата немного, хотя, глядя на тебя, никто этого не скажет. Ты моя единственная внучка. Титул перейдет к этому дураку Тикему, но ты унаследуешь все остальное, в том числе и дом.

– Вы ведь не можете разделить титул и имение! Это несерьезно.

– Мне восемьдесят один год, и я могу делать что пожелаю, – раздраженно возразил он. – Дом и титул должен был унаследовать твой отец. К сожалению, его век оказался слишком короток.

Она заметила, что голос деда немного задрожал, и потянулась похлопать его по руке.

– Мне тоже не хватает папы…

Дед с силой сжал ее пальцы, глядя ей в глаза почти с яростью.

– Именно этого ему бы и хотелось, Бет. Мне давно следовало это сделать, но… – Он еще сильнее нахмурил брови. – Я не успокоюсь, пока ты не проведешь в Лондоне хотя бы один сезон.

Его глаза решительно загорелись, и Бет стало не по себе. Дедушка был так серьезен, как будто уверился, что это последняя возможность…

Она боялась додумать эту мысль до конца. Дедушка был для нее отцом, наставником, другом. Он заменил ей целую семью. А уж после того как умер папа… Она опустила взгляд на его руку, крепко сжимающую ее пальцы. Белая кожа, вздувшиеся вены – его рука казалась такой хрупкой! Когда же это случилось? Когда он вдруг сделался таким слабым?

Бет кусала губы, борясь с подступающими слезами. Ей вдруг стало ясно: не может она его подвести! Ей не хочется ехать в Лондон, но она готова на что угодно, лишь бы успокоить его душу. Провести сезон в Лондоне еще не означает, что ей придется выходить замуж. Вот этого ей как раз решительно не хотелось.