Виктория Холт - Шелковая вендетта

– Вы считаете, это их извиняет?

– Не совсем. Но я уверен, что к ним будет проявлено снисхождение. Не знаю, как события будут развиваться дальше... и переправят ли Адель в Англию, чтобы она предстала перед судом. Возможно, что так. Не знаю также, будут ли полицейские настаивать на том, чтобы старик назвал имя того, кто застрелил вашего мужа... Единственное, что я знаю наверняка, это имена истинных виновников преступления и то, что с вас снято подозрение... так же, как и с Дрэйка Олдрингэма. Ваша полиция уже знает об этом. Возможно, эта история получит огласку... возможно, и нет. Может быть, обнародуют только некоторые детали этого дела. Что же касается месье Чарльза, то, боюсь, его ждут неприятности. Сент-Аланжеры могут возбудить против него судебное разбирательство по поводу кражи их производственного секрета, что может привести его к финансовому краху... во всяком случае, он понесет значительный урон. Пока об этом трудно судить. И это будет лишь слабым воздаянием за ту печальную цепь событий, которую повлекли за собой его действия. Но это уже не наша забота. Так как же, сумел я вас осчастливить?

– В настоящую минуту я испытываю растерянность. Не знаю, могу ли я этому верить.

– Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих словах?

– Конечно, нет, но, узнав так много за столь короткое время, я никак не могу прийти в себя.

– Чтобы выяснить все это, понадобилось гораздо больше времени, чем пересказать. Так вы благодарны мне или нет?

– Если все это правда...

– Разве я не сказал вам?

– Да... да... но... – Что?

– Я не знаю, как выразить вам свою благодарность за то, что вы для меня сделали.

– Могу подсказать вам.

Я вопросительно взглянула на него.

– Очень скоро, – сказал он, – я дам вам знать, как это сделать.

Я подумала о бабушке и ее предубеждении против него.

– Мне надо рассказать обо всем бабушке, – сказала я ему. – Она столько выстрадала из-за меня.

– Да, нужно рассказать доброму дракону. И скажите ей, что это я все выяснил. Я знаю, она изрыгнет пламя всякий раз, как произносится мое имя. Мне будет приятно, если в дальнейшем она не будет проявлять ко мне столь явной враждебности. Пожалуйста, расскажите ей все, что узнали от меня. Пусть она знает, что все ваши беды остались позади.

– Сейчас же пойду к ней.

– Да будет так, раз таково ваше желание. Завтра вы получите подтверждение многому из того, что я сказал, и тогда я зайду, чтобы увидеться с вами опять. Я уже представляю себе газетные заголовки... «Шелковая вендетта»... какая пища для прессы. За сим, аи revoir, мадам Сэланжер, до завтра.

Бабушка отнеслась к моему рассказу с подозрением.

– Ты веришь этому? – спросила она.

– Он уверяет, что это – правда. У него есть признание Адели. Оно полностью подтвердило его предположения.

– Он мог придумать эту историю, чтобы обмануть тебя.

– Зачем ему это нужно?

– Не забывай, что я росла в тех же краях, где живет его семья. И я знаю этих де ла Туров. В прошлом они частенько выступали даже против короля. И на своих землях были такими же деспотами, как и сам король. Если они чего-то хотят, то считают себя вправе это получить. И твой дед тоже из таких. Мстительный, безжалостный, готовый превратить других людей в убийц ради достижения собственных целей. Если все, что ты рассказываешь, правда...

– Бабушка, я чувствую, что это правда.

– Тогда вы с Дрэйком теперь свободны. Он... граф понимает это. Зачем он это сделал? Ведь он знает о вас с Дрэйком, верно?

– Он просто хотел, чтобы восторжествовала справедливость.

– У этих де ла Туров всегда был только один мотив – их собственная выгода. Значит, он сильно интересуется тобой.

– Думаю, он был заинтригован, увидев фотографию Адели, и захотел выяснить, почему она представляется чужим именем.

Она серьезно посмотрела на меня и с твердостью в голосе сказала:

– Мужчина, который тебе нужен – это Дрэйк.

– После всего, что случилось, я чувствую, что мы не можем быть вместе. Думаю, он понимает это.

– Нет, нет. Он любит тебя. Он сделает все ради твоего счастья. Он хороший человек, ты можешь на него положиться. В нем тебе никогда не придется сомневаться, а душевный покой – самое лучшее, что только может быть. С ним ты обретешь этот покой.

«Так ли это? – подумала я. – Даже если я выйду за Дрэйка, какая-то частичка меня все равно навсегда останется в Карсонне. Этот человек околдовал меня, и ни к кому другому я уже не смогу испытывать ничего подобного».

– Я знаю, что отчасти ты права, – сказала я ей.