Лиз Карлайл: Три маленьких секрета

– Меррик! – Ее зеленые глаза радостно блеснули.

С трудом улыбнувшись, он подал ей отделанные кружевом панталоны и аккуратно сложенные чулки.

– Думаю, нехорошо, если Фиппс завтра на это наткнется.

Покраснев, Мэдлин взяла сверток.

– Можно мне войти, Мэдлин? Мне нужно еще кое-что тебе отдать… вернее, доказать.

– Да, конечно. – Удивленно подняв брови, Мэдлин шире распахнула дверь.

Как странно снова видеть ее в пеньюаре. Распущенные волосы падают почти до талии, босые ноги трогательно выглядывают из-под белой кружевной отделки на подоле. Меррик отвел взгляд. Еще будет время полюбоваться этим, если ему очень повезет. Меррик вдруг понял, что чувствовал Аласдэр, поставив на одну карту все свое состояние. Только сейчас на карту поставлено гораздо большее – вся жизнь.

На туалетном столике горела масляная лампа. Меррик вынул бумажник и вытащил из него драгоценный листок.

– Меррик?! – Мэдлин подошла вслед за ним к столику. – Что… что ты делаешь?

В последний раз взмолившись про себя, Меррик свернул бумагу в трубочку и бросил в стеклянную колбу.

– О Господи! Меррик! – Рука Мэдлин метнулась к лампе. Ухватив за запястье, Меррик удержал Мэдлин, чтобы она не обожглась в порыве глупой отваги и великодушия.

Оба молча смотрели, как пламя тихо лизнуло уголки брачного свидетельства, потом охватило весь листок. Через несколько мгновений все было кончено. Вокруг фитиля лежала только щепотка золы, да стекло немного потемнело от копоти.

С округлившимися глазами Мэдлин прижала ладонь к губам.

– Меррик! – прошептала она. – Боже мой! Зачем ты это сделал? И почему именно сейчас, спустя столько лет?

Меррик смотрел на то, что осталось от его брачных уз. Горстка пепла. Что ж, наверное, ничего другого и не было, и не могло быть. Его игра проиграна, и надо жить с этим, у него в рукаве больше нет козырного туза.

Он поднял глаза от лампы и встретился взглядом с женщиной, которая когда-то была его женой.

– Я хранил этот документ не в качестве улики, Мэдди, – сказал он, – а потому что это все, что у меня осталось. Теперь ничего нет. Нет наших имен в брачном регистре. Мистера и миссис Маклахлан больше нет.

– Ч-что ты сказал? – побледнела Мэдлин.

– Что я больше не связан с тобой, – спокойно ответил Меррик, – а ты – со мной.

– Но я… я думала…

Меррик пронзил ее взглядом прозрачных, как льдинки, голубых глаз.

– Что ты думала, Мэдди? – прошептал он. – Когда я тринадцать лет назад произнес клятву, то дал ее на всю жизнь. Я думал, что мы всегда будем вместе, в горе и в радости.

– Я тоже в это верила, – в отчаянии покачала головой Мэдлин.

Меррик положил ей руку на плечо.

– Ты была молода, очень молода и ничего не знала о горестях жизни. А я знал, Мэдди. Я хорошо это знал, поскольку у меня никогда не было покровителей и заступников. Но я был горд, и этот грех отягощал мою душу и усложнял жизнь. А теперь от всего осталась только щепотка золы, завтра слуги Аласдэра выбросят ее. Все кончено, Мэдди. Мы сами это выбрали.

– Меррик, я не знаю… не знаю, что сказать, – потрясенно смотрела на него Мэдлин.

Он кивнул.

– Подумай над этим, Мэдди. И ради Бога, не позволяй тому, что произошло сегодня между нами, затуманить тебе разум. Это твой второй шанс. Ты свободная женщина. Ты вольна выйти замуж за кого хочешь, жить, где захочешь и как пожелаешь. Я ни к чему не могу тебя принудить.

– А… а как же Джефф?

– Бумага сгорела, Мэдди, – покачал головой Меррик. – Как сложатся мои с Джеффом отношения, зависит только от нас с ним.

Прижав руку к сердцу, Мэдлин замерла у туалетного столика. Меррик быстро вышел и закрыл за собой дверь, чтобы не совершить какой-нибудь глупости.

На следующее утро, спустившись к завтраку, Мэдлин увидела за столом только Аласдэра и его жену. Они радушно приветствовали гостью, но от Мэдлин не укрылось, что брат Меррика искоса поглядывает на нее. Похоже, сэр Аласдэр сожалел о своей поздней прогулке у озера.

Для всех было бы лучше, если бы ей с Мерриком позволили наедине довершить начатое, думала Мэдлин. Как закончить это теперь? Чем? Мэдлин этого не знала. Однако вмешательство брата как-то изменило настроение Меррика. У Мэдлин ныло сердце от потери брачного свидетельства. Что Меррик хотел этим доказать?

Казалось, ей следовало бы вздохнуть с облегчением. Без этого клочка бумаги Меррик ничего не сможет от нее потребовать. Но почему ее охватила невыразимая печаль?