Лиза Клейпас - И вот пришел ты (И появился ты)

Дерек как-то признался Лили, что он родился в сточной канаве. Мать сразу бросила его. Его воспитывали сутенеры, проститутки и преступники. Эти люди показали ему изнанку жизни. В детстве он промышлял грабежом могил, однако оказался слишком впечатлительным для такого ремесла. Потом он трудился в доках: сгребал навоз, сортировал рыбу — короче, делал все, что приносило хотя бы жалкие гроши. Он был еще мальчишкой, когда одна благородная дама, проезжавшая в карете, заметила, как он тащит из пивной ящик с пустыми бутылками. Несмотря на лохмотья и грязное лицо, что-то привлекло ее в его внешности, и она пригласила его в карету.

— Ложь! — перебила его Лили на середине рассказа. Все это время она не сводила с него широко распахнутых от любопытства глаз.

— Это правда, — лениво возразил ей Дерек. Черноволосый, загорелый, он развалился в кресле перед камином и вытянул ноги к огню. Его черты нельзя было назвать ни грубыми, ни утонченными. Он был красив… почти. Его белые зубы слегка выдавались вперед, и когда он улыбался, то походил на добродушного льва. Улыбка его была неотразимой, однако она никогда не затрагивала его глаз. — Она усадила меня в свою карету и привезла в свой лондонский дом.

— А где был ее муж?

— В деревне.

— Зачем ей понадобился грязный мальчишка с улицы? — с подозрением спросила Лили. Многозначительный взгляд Дерека рассердил ее. — Я не верю ни единому слову!

— Сначала она заставила меня помыться, — вспоминал Дерек. — Боже — горячая вода… твердое мыло… а как оно бесподобно пахло… и ковер на полу… мягкий. Сначала я вымыл руки до локтей… кожа показалась мне удивительно белой… — Он задумчиво покачал головой и отхлебнул бренди. — Скоро я сиял, как пасхальное яйцо.

— А потом, полагаю, она пригласила тебя в свою кровать и ты показал себя потрясающим любовником и превзошел все ее ожидания? — насмешливо заметила Лили.

— Нет, — ухмыльнулся Дерек, — скорее, худшим в мире. Откуда мне было знать, как ублажить женщину? Я умел ублажать только себя.

— И все-таки ей понравилось? — В голосе Лили слышалось сомнение.

Она испытывала смущение, как и всегда, когда разговор касался подобных вопросов. Она не имела ни малейшего представления о том, что влечет мужчину и женщину друг к другу, почему они так стремятся оказаться в постели и заняться тем, что приносит только боль, растерянность и тоску. Без сомнения, мужчинам этот процесс нравится гораздо больше, чем женщинам. Тогда почему женщина намеренно искала незнакомца, чтобы совокупиться с ним? Зардевшись, Лили опустила глаза, однако продолжала внимательно слушать рассказ Дерека.

— Она показала мне, что ей нравится, — говорил он. — А я был не прочь поучиться.

— Зачем?

— Зачем? — Дерек колебался, потягивая бренди и глядя в огонь. — Переспать с женщиной может любой, но мало кто знает или вообще задумывается о том, как доставить ей удовольствие. А видеть, как женщина становится мягкой и послушной под тобой… это дает мужчине силу, понимаешь? — Он посмотрел на смущенную Лили и расхохотался. — Нет, думаю, не понимаешь, бедная Цыганочка!

— Я не бедная! — вспылила Лили, недовольно наморщив носик. — Что ты подразумеваешь под силой?

В его улыбке промелькнуло раздражение.

— Дерни женщину за хвост там, где надо, и она сделает для тебя все. Все!

— Все? — четко произнесла Лили и пораженно покачала головой. — Я не согласна с тобой, Дерек. У меня была… я хочу сказать, я делала… это… но все получилось не так, как я ожидала. А Джузеппе, между прочим, считался лучшим любовником Италии. Все так говорили…

В ярко-зеленых глазах Дерека появилась насмешка.

— А ты уверена, что он все делал правильно?

— Раз я зачала ребенка, значит, он хоть что-то делал правильно! — отпарировала Лили.

— Радость моя, мужчина может зачать тысячи ублюдков и так и не научится делать это правильно. Ясно как день: ты ничего не знаешь об этом деле.

Самоуверенный самец, подумала Лили и бросила на него испепеляющий взгляд. Какая разница, кто и как это делает, все равно тут не может быть ничего приятного.

Нахмурившись, она вспомнила, как мокрые губы Джузеппе прикасались к ее шее, как он навалился на нее всем телом и она едва не задохнулась, как ее вновь и вновь пронзала боль, пока она не перестала что-либо чувствовать, замкнувшись в своем страдании…

«Ты на большее не способна! — по-итальянски возмутился он, проводя руками по ее телу. После грубого и болезненного вторжения в нее его ласки вызывали у нее отвращение, и она всячески старалась избежать их. — А-а, ты такая же, как все англичанки… холодная как рыба!»