Лиза Клейпас: Тайны летней ночи

— Нет, спасибо, — поспешно вмешалась Аннабел, безжалостно вонзая локоть в бок брата.

Джереми, поморщившись, учтиво склонил голову:

— Я ценю ваше предложение, мистер Хант, но моя сестра не желает…

— Не желает идти на представление, — холодно докончила Аннабел. — Я слышала, что некоторые эффекты чересчур грубо поставлены и доводят женщин до обмороков. Предпочитаю мирную прогулку в парке.

В глубоко посаженных глазах Ханта мелькнуло нечто, напоминавшее издевку.

— Вы так робки, мисс Пейтон?

Раздраженная скрытым вызовом, девушка настойчиво дернула брата за руку:

— Нам пора, Джереми. Не будем задерживать мистера Ханта. Он, конечно, торопится в театр…

— Боюсь, это не доставит мне никакого удовольствия, — мрачно заверил Хант, — если вас не будет рядом. — И, ободряюще кивнув Джереми, добавил: — Мне невыносима сама мысль о том, что из-за нескольких жалких шиллингов вы с сестрой лишитесь такого зрелища.

Чувствуя, что брат слабеет, Аннабел злобно прошептала ему на ухо:

— Посмей только позволить ему заплатить за билеты!

Но Джереми, игнорируя ее, чистосердечно признался:

— Сэр, если я приму ваше предложение, не уверен, когда смогу отдать долг.

Аннабел закрыла глаза и тихо застонала, сгорая от унижения. Она так старалась не выдать их отчаянного положения… а сознавать, что теперь этому человеку известно, как дорог им каждый шиллинг, было просто невыносимо.

— Никакой спешки, — беспечно заверил Хант. — В следующий приезд из школы зайдете в лавку отца и оставите деньги у него.

— В таком случае я согласен, — с очевидным облегчением выдохнул Джереми, пожимая руку Ханту. — Огромное вам спасибо.

— Джереми… — начала Аннабел тихим, но убийственным тоном.

— Ждите здесь, — бросил Хант, устремляясь к кассе.

— Джереми, ты прекрасно знаешь, насколько неприлично брать деньги у чужого человека, — прошипела Аннабел, видя, что брат не намерен раскаяться и идти на попятный. — О, как ты мог! Сознание того, что мы в долгу у подобного человека, просто непереносимо!

— Что значит «подобного»? — с невинным видом возразил брат. — Говорю же, он замечательный парень… о, полагаю, это потому, что он из низов? — Улыбка сожаления скривила его губы. — Знаешь, вряд ли можно поставить это ему в упрек, тем более что он безумно богат. Да и мы, сестрица, не слишком уж высокородны. Титула, во всяком случае, у нас нет. Так, болтаемся на нижних ветвях генеалогического древа, что означает…

— Как это сын мясника может быть безумно богат? — перебила Аннабел. — Вероятно, население Лондона потребляет куда больше говядины и бекона, чем я до сих пор считала, но на этом состояния не сделаешь.

— Прости, но я не говорил, что он работает в лавке отца, — снисходительно сообщил Джереми. — Только то, что мы там встречались. Он предприниматель.

— То есть спекулянт? Или играет на бирже?

Аннабел нахмурилась. В обществе, где считалось вульгарным думать или говорить о предметах меркантильных, человек, занимавшийся финансовыми инвестициями, считался дурно воспитанным мужланом.

— Нет, там что-то немного иное, чем спекуляции. Полагаю, совершенно не важно, что он делает и как много на этом зарабатывает, поскольку рожден в семье простолюдина.

Слыша критические нотки в голосе брата, Аннабел угрожающе прищурилась.

— Ты положительно становишься демократом, Джереми, — сухо заметила она. — И незачем вести себя так, будто я такая уж жалкая снобка: поверь, я стала бы возражать, даже если бы сам герцог пытался одолжить нам деньги на билеты. Дело не в положении человека, а в принципах.

— Ну, против герцога ты наверняка возражала бы не так горячо, — хихикнул Джереми, любуясь растерянным лицом Аннабел.

Возвращение Саймона Ханта положило конец перепалке. Обозревая сестру и брата темными живыми глазами, он слегка улыбнулся:

— Все в порядке. Пойдем?

Джереми украдкой подтолкнул Аннабел, и та неловко дернулась.

— Прошу вас, не считайте себя обязанным сопровождать нас, мистер Хант, — пробормотала она, отчетливо сознавая, какой невежливой должна казаться в глазах этого человека. Но было в нем что-то такое, посылавшее сигналы тревоги по, и без того, натянутым нервам. Он не казался ей достойным доверия… мало того, несмотря на элегантную одежду и приглаженную внешность, он выглядел не слишком цивилизованным человеком. Человеком того типа, с которым хорошо воспитанная женщина никогда не захочет остаться наедине. И ее восприятие Саймона не имело ничего общего с его происхождением или положением: просто инстинктивное осознание его физической силы и мужского темперамента, явно оказавшихся чересчур для нее чуждыми, не давало покоя.