Тамара Лей - Проклятие любви

— Будь ты проклята! — хрипел смертельно раненный рыцарь.

Девушка держала его голову на коленях, словно не замечая, что ее голубое платье все в крови. Раненый поднял руку, сжал рукоять кинжала, торчащего в груди, выдернул его и откинул в сторону. Он прикрыл кровоточащую рану ладонью и негодующе смотрел на девушку:

— Будь ты проклята, Райна Этчевери!

Рыцарь вложил во взгляд всю свою ненависть:

— Раз ты не принадлежишь Пендери, то не будешь принадлежать никому.

Дрожащими пальцами Райна отбросила его волосы, прилипшие ко лбу:

— Прости меня, Томас, ради Бога прости!

— Дьявол тебя простит!

Откинув голову, Томас поднял руку и вцепился окровавленными пальцами в горло девушки. Хоть он и ослаб от страшной раны, но сила в руке еще оставалась. Райна даже не пыталась увернуться. Пусть он задушит ее! Это будет справедливо, если Томас заберет ее с собой в тот мир, где все превращается в прах. Она даже хотела этого: ведь тогда канут в небытие все беды и горести, которые терзают ее несколько лет.

Ах, если бы можно было вернуть и заново прожить эти несколько часов! Может быть, тогда Томас не умирал бы у нее на коленях. Нет, не надо было ей убегать от него! Не было бы и погони. Слезы набежали на глаза девушки.

— Я не хотела этого! — всхлипнув, сказала она.

— Будь ты проклята! — прохрипел Томас.

Он выпустил из ослабевших пальцев нежное горло девушки и, глядя в серую высь, прошептал:

— Отомсти за меня, брат…

И вместе с этими словами небеса приняли его последний вздох. Широко открытыми, неподвижными глазами рыцарь смотрел в холодное небо, равнодушное к земным человеческим страстям.

— Нет! — закричала Райна.

В бессильном гневе сжав кулаки, она подняла их и грозила Богу, который остался в стороне и допустил все это.

— Ну почему, — плача вопрошала Райна, — почему это случилось?

Словно отвечая на ее вопрос, глухо прогремел гром приближающейся грозы. Потом разверзлись небеса, стал накрапывать дождь, орошая грешную землю. Капли застревали в светлых волосах девушки, сбегали по ее лицу, смешиваясь со слезами. Дождь набирал силу и скоро превратился в настоящий ливень. Райна промокла до нитки.

Но она точно ничего не замечала и даже не оглянулась на стук копыт. Приближались всадники, и девушке следовало бы позаботиться о собственном спасении. Однако она не двинулась с места, сидела, склонившись над мертвым Томасом, словно хотела заслонить его от дождя.

— Я никому не буду принадлежать, — шептала она, — до конца моих дней.

Донеслись слова — гневные, на чужом французском языке. Ужас, охвативший Райну, сменился чувством какого-то странного облегчения. Ей не придется долго мучиться: ведь раз появились рыцари Пендери, то ее неминуемая смерть близка. И хоть девушка была готова ко всему, но все равно вскрикнула, когда здоровенные ручищи одним рывком оторвали ее от Томаса и подняли кверху.

— Саксонская сука! — громыхнул над нею голос, — что ты сделала с моим господином?

Райна лицом к лицу стояла с сэром Анселем — слугой и другом Томаса.

— Он мертв, — сказала она по-французски, — я…

Ансель ударил ее наотмашь — и девушка упала на колени, сжавшись в ожидании новых ударов, но рыцарь повернулся к бездыханному телу и простонал:

— Томас… Томас…

Райна могла бы кинуться со всех ног и скрыться в лесу, до которого было рукой подать, но девушка вопреки чувству самосохранения, настойчиво звавшему ее бежать, оставалась на месте, со странным любопытством ожидая, что же будет дальше. Она смотрела на одинокого всадника, который, в отличие от всех других, оставался в седле. Это был четырнадцатилетний брат Томаса — Кристоф. Он был неизменно дружелюбен с нею, как говорили, прекрасной саксонкой. От рождения хромой — Кристоф не участвовал в походах и войнах, посвятив себя книгам и знахарству. Юноша знал толк в целебных травах. По натуре нежный и великодушный, он вряд ли станет мстить за смерть брата, но уж точно возненавидит ее — виновницу гибели Томаса.

Больше всего Райне хотелось бы оправдать себя в глазах Кристофа, объяснить ему, как все произошло, но чутье подсказывало ей, что это не удастся: кто же поверит в ее невиновность? Но даже если бы случилось чудо и ее слова приняли бы на веру, то что от этого изменится? В любом случае озлобленные норманны будут мстить за смерть своего соплеменника, грабя и убивая ни в чем не повинных саксов. Нет уж! Пусть думают, что это дело ее рук. Она готова к возмездию.