Миган Маккини - Как прелестна роза

Впившись пальцами в свою сумочку из полушелковой ткани, девушка приняла прежнее положение — выпрямила спину, с чопорным видом скрестив лодыжки, и, держа на коленях руки, одной ладонью накрыла другую. Дорога пошла ровнее, и у Кристал появилась возможность рассмотреть трех других пассажиров, которые вместе с ними сели в дилижанс на станции «Горелая».

Одного из них, пожилого мужчину с добрым спокойным лицом, она поначалу приняла за проповедника, увидев, как он из нагрудного кармана вытащил Священное писание, но потом заметила, что внутри книги в вырезанном тайнике хранится металлическая Фляжка, к которой тот с жадностью прикладывался, и засомневалась в том, что правильно определила род его занятий.

Рядом со стариком сидел юноша, вернее даже, подросток. Он с беспокойством выглядывал в окно, словно стыдился того, что трясется в дилижансе, когда ему следовало бы, как настоящему мужчине, скакать рядом на лошади. Подростка в дороге сопровождал седоватый мужчина в выцветшем пиджаке цвета индиго и с такой же седой и жесткой, как проволока бородой, которая остро нуждалась в том, чтобы по ней прошлись ножницы; очевидно, это был отец юноши.

Все пассажиры молчали. «Проповедник» пил, мужчина в синем пиджаке дремал, торговец не сводил взгляда с маленькой конторки, — по-видимому, размышлял о том, какую сумму он выручит за свое сокровище. Дилижанс опять тряхнуло, и Кристал вновь ударилась об угол противной конторки. На этот раз, усаживаясь прямо, она потирала бок.

— Разрешите представиться, мадам. Генри Гласси.

Девушка подняла голову и уже не впервые увидела обращенное к ней улыбающееся лицо торговца. На вид это был человек располагающей внешности, с которым, как ей казалось, можно было бы приятно коротать долгие часы в дружеской беседе во время длительного путешествия по пыльным дорогам прерии. Но Кристал незачем было общаться с попутчиками. Молчание ее устраивало больше. Молчание для нее было своего рода убежищем, в котором она могла спрятаться, если уж не от себя, то хотя бы от всех других людей.

Сквозь вуаль Кристал внимательно посмотрела на мужчину. Наверное, со злостью подумала девушка, в его глазах не осталось бы и следа доброты, открой она ему свое имя. Ведь во всех районах страны, от Мэна до Миссури, развешаны плакаты с ее фотографией, а на них написано, что она — опасная преступница. Черные перчатки скрывают не только отсутствие обручального кольца, но и шрам на ее ладони, который также упоминается во всех этих объявлениях. Последний раз один из таких плакатов она видела в Чикаго. С тех пор миновало три года, и, теперь, уехав далеко на запад, достигнув территории 0айоминга, она, казалось бы, должна чувствовать себя в безопасности, но Кристал каждый новый день по-прежнему встречала с тревогой. Ее жизнь в Нью-Йорке была сплошным кошмаром. Сейчас она бежала от этого кошмара и от своего собственного лица. И от жестокого человека, который хочет убить ее, чтобы она не рассказала правды о преступлении, в котором ее обвиняют.

— Мадам, не откажите в любезности, позвольте узнать, как вас зовут?.. — Мужчина вопросительно поднял брови, и Кристал поняла, что он твердо вознамерился завязать с ней разговор.

— Меня зовут миссис Смит, — учтиво ответила девушка тихим голосом.

Улыбка на лице мужчины расползлась до ушей.

— Смит — замечательное имя. Такое гордое, демократичное. Легко запоминающееся.

Губы Кристал тоже дрогнули в улыбке. Торговец, конечно, хотел сказать, что это — очень распространенная фамилия. Так оно и есть. Поэтому она и выбрала ее. И, тем не менее, Кристал чувствовала себя польщенной, словно господин Гласси сделал ей комплимент. Он обладал главными качествами, необходимыми человеку, избравшему своим поприщем коммерцию, — приятной наружностью и льстивым языком. А его манеры, модный костюм ядовито-зеленого Цвета и крупная булавка с жемчужиной на черном галстуке, завязанном свободным узлом, — все это свидетельствовало о том, что дела у господина Гласси идут успешно.

Однако бедные вдовы редко покупают мебель, поэтому, к ее огромному облегчению, очень скоро им стало нечего обсуждать, и Кристал вновь, отвернувшись к окну, устремила взор на плоскую, как гладильная доска, прерию. Время от времени она доставала носовой платочек и, просунув руку под темную вуаль, стирала выступившие на лбу капельки пота. Высоко в небе висело палящее солнце, в открытые окна дилижанса летела пыль, светлой песчаной пудрой обсыпая ее одежду. Они совсем недавно тронулись в путь, а до Нобла ехать целый день. Кристал не терпелось поскорее добраться туда.