Люси Монро - Таинственная герцогиня

Даже если Джаред догадался, что она хочет попросить черенок, но не желает его дать, достаточно просто сказать «нет». Кроме того, теперь она даже не решится попросить.

И все же гнев обычно не нуждался в объяснениях, как Каланте было хорошо известно. Поэтому она предпочла молча сидеть и смотреть на Джареда. Сделав маленький глоток шампанского, она ждала, чтобы он заговорил первым.

– Надо полагать, вы интересуетесь розами? – Голос звучал не сердито, но Каланта не доверяла этому спокойствию.

Ее муж часто переходил от снисходительных оскорблений к бешеной ярости буквально в мгновение ока.

– Да.

– И выращиваете их в оранжерее? – заинтересованно продолжал выспрашивать Джаред.

Каланта не собиралась рисковать.

– Да.

– Поэтому вас и заинтересовала моя аптекарская роза? – Вместо ответа она слегка склонила голову, не подтверждая и не опровергая. Так казалось безопаснее.

– А вы знаете, что она не вырастает в полную силу, если постоянно находится в теплом помещении или в горшке?

– Да.

– Черт возьми, Каланта, не нужно отвечать мне односложно! Мои сестры скажут вам, что это моя прерогатива. А вы женщина. Вам положено разговаривать предложениями и даже целыми чертовыми абзацами. Предполагается, что вас учат этому с детства, – обиженно заявил Джаред, сердито уставившись на нее.

Каланта едва не рассмеялась от изумления и прикрыла рот обтянутой перчаткой рукой, почти мгновенно задушив неуместную веселость. Собственная смешливость настолько поразила ее, что она несколько секунд не могла ничего ответить.

Если танцевать с Джаредом просто опасно, то беседовать с ним – смертельно для душевного спокойствия.

– Прошу прощения. Я постараюсь исправиться. – Она сделала глубокий вдох, пытаясь придумать какую-нибудь новую интересную тему. – Я выращиваю в оранжерее маленькие китайские и чайные розы. Они очаровательные и очень хрупкие. Я чувствую, что нужна им.

Каланта не собиралась произносить эту последнюю фразу. Ей было непросто разговаривать длинными предложениями, она не привыкла к этому. Ответы в одно слово были намного безопаснее, а безопаснее всего – молчание. Меньше шансов, что ее слова выдернут из контекста или неправильно истолкуют.

– Вы потанцуете со мной еще раз?

Его вопрос застал Каланту врасплох, и она потрясенно уставилась на Джареда, в точности как он на нее раньше. Черная бровь изогнулась в язвительном вопросе.

– Что, мысль повторить эксперимент настолько отвратительна?

– Нет.

Она слишком, слишком привлекательна. Джаред повелительно протянул руку:

– Ну так идемте!

Каланта смотрела на эту руку и чувствовала соблазнительное притяжение его тепла и жизненной энергии. Как это может ей повредить? Она больше не вернется в дом леди Эштон во время этих увеселений. И больше никогда не увидит Джареда. Уж конечно, она сможет выдержать еще один танец с ним!

Каланта вложила свою руку в руку Джареда, и пальцы ее задрожали, когда его тепло окутало ее. Он притянул Каланту к себе и повел в середину зала. Музыканты заиграли вальс. Вальс! Она не подготовилась к тому, что он будет обнимать ее, а его крупное тело окажется сбвсем близко к ее телу.

Дрожь усилилась. Джаред сжал руку Каланты.

– Ангелу не следует бояться простого смертного, даже если он чудовище.

Каланта резко вскинула голову:

– Я не ангел, а вы не чудовище. Пожалуйста, не говорите так о себе в моем присутствии.

Его большой палец шевельнулся, странным образом погладив ее по талии, и Каланта снова вздрогнула. Он вообще представляет себе, как его близость на нее действует? Она ощутила это едва заметное движение пальца всем своим существом.

Его губы насмешливо изогнулись.

– В обществе меня воспринимают именно так. Почему вы думаете, что они ошибаются?

– Я узнаю чудовище, если увижу его… теперь. – Джаред не спросил, как именно или что она имеет в виду, и Каланта была ему за это благодарна. Он просто кивнул.

– Но вы в совершенстве подходите на роль ангела.

Ее охватило отчаяние. Такое ненавистное слово – «совершенство». Как бы часто ни повторяли его муж и все его семейство, она не была совершенна. А за ее неспособность достичь идеала расплачивались другие.

Каланта терпеть не могла своего отражения в зеркале. Внешняя красота служила издевательским напоминанием о том, как далека от совершенства она была там, где это имело значение… внутри. Она была слаба и малодушна, позволяла причинять боль другим, потому что сама спряталась за стену ледяной сдержанности, свою единственную защиту от пренебрежения и жестокости, в которых Клэрборн был так искусен.