Летиция Райсвик: Лорд и хозяйка гостиницы

За спиной у нее раздались шаги, но она не обернулась.

Спокойный голос сказал:

— Осторожно, мэм, он у нас горячий мужичок, незнакомых, сталоть, не подпускает. Кой-когда может и тяпнуть. Ох, да вы только гляньте, что делается! Никак он вас подпустил! Видать, вы привычная к ихнему брату?

Рут обернулась, посмотрела на парня и улыбнулась.

— Он что у вас, большой гордец или просто с плохим характером? — спросила она, поглаживая гнедого по носу. Тот фыркнул и подтолкнул ее руку.

— Плохой характер, мэм, больше нечему… — ответил конюх.

Рут засмеялась. Гнедой затряс головой от неожиданного звука.

Парню лет двадцать, не больше, подумала она, хотя изможденное худое лицо делает его старообразным. Невысокий, слабосильный, с узкими, сутулыми плечами — похоже, с детства недоедал и вообще мало видел хорошего от жизни. Но зато как ярко загорались его глаза при одном взгляде на лошадей. Судя по ливрее, он служил личным грумом у кого-то из остановившихся здесь джентльменов.

— Как его зовут? — спросила Рут, кивнув на гнедого.

— Варавва, — ответил грум, всегда готовый поговорить о лошадях.

— А эту?

Рут указала на соседнее стойло, где такой же, гнедой, масти кобылка била передней ногой в соломенную подстилку.

— Рут…

— Имя, заставляющее многое вспомнить, не правда ли? — прозвучал другой, глубокий и до боли знакомый голос у нее за спиной. — С одной стороны, чистота и добродетель ветхозаветной героини… а с другой — и проституток, бывает, зовут так же.

Дыхание у Рут перехватило. Она не слышала, как подошел Джордж, и теперь замерла, вцепившись в край деревянной перегородки, чтобы унять внезапную дрожь. Его рука приблизилась и легла на край перегородки в нескольких дюймах от ее руки. Он стоял очень близко, и она почувствовала себя попавшей в западню.

— Вы напугали меня, сэр, — сказала она, не оборачиваясь.

— Мои извинения…

Лорд Фицуотер произнес это тоном, в котором не слышалось и намека на то, что он действительно хотел извиниться.

Ливрейный грум куда-то исчез, и Рут осталась с Джорджем наедине. Она чувствовала, что следовало бы повернуться к нему лицом, но ее пугала мысль о том, что придется снова встретить его холодный, безжалостный взгляд. Ей этого не вынести.

— Ну что, нынешний дядя, надеюсь, обращается с вами лучше, чем прежний? — издевательски спросил Джордж, склонившись к ее уху — Он не имеет… — начала она было сгоряча объяснять, но тотчас смолкла, сообразив, что пусть уж лучше Джордж думает, что она путешествует с дядей, нежели начнет делать нескромные предположения по поводу ее отношений с мистером Мортоном.

— Я и не говорил, что он имеет, — насмешливо пробормотал Джордж. — Я достаточно хорошо знаком с вашей родословной. Кроме покойного дядюшки Джона, у вас вроде бы не водилось других родственников.

Рут почувствовала легкое прикосновение к волосам. Его пальцы нежно гладили ее затылок и шею. Она похолодела, потрясенная и напуганная его лаской. Но он продолжал играть с прядью ее волос, и ее захватил поток чувств и ощущений, которых она, увы, все еще не забыла. Сердце замерло у нее в груди, и она буквально приросла к земле. Он стоял очень близко к ней, и она медлила повернуться к нему, чувствуя только его руки, обнимающие ее тело. Нет, она боялась пошевелиться, чтобы не разрушить чары. Происходило нечто невозможное, чего на самом деле быть не могло.

— Я могу допустить, что Мортон здоровяк, — тихо проговорил Джордж, склонившись к ее затылку. От его дыхания волосы на голове Рут зашевелились. — Но неужели вы не могли найти себе кого-нибудь помоложе, а не терпеть старика? Надо ли молодых парней, которые куда лучше подходят на роль любовника? Неужели вам не из кого выбирать?

— Он мне не любовник!

Вся дрожа от праведного гнева, Рут повернулась и оказалась лицом к лицу с Джорджем.

— Да уж, не очень-то, как видно, вы удовлетворены, если одного легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы вы прямо-таки обмерли.

Джордж презирал ее, это очевидно, хотя она не могла видеть выражения его находящегося в тени лица.

Отшатнувшись от него, Рут пыталась отдышаться, но не успела сказать в ответ и слова, как его руки обвились вокруг нее, а губы приблизились к ее губам. Она попыталась вырваться из объятий, упершись руками ему в плечи. Но Джордж был очень силен и не позволил ей это.

Нет, она совсем не испугалась, просто видела, что в нем слишком много ненависти, и потому он, очевидно, находит некое удовольствие в том, чтобы унижать ее насильными объятиями и дерзостями. Но в то же время, чуть только его хватка ослабла и он склонился над ее лицом, сделав легкое движение губами, будто приглашая ее к поцелую, ей самой захотелось поцеловать его — его, причинившего ей столько страданий.