Эми Сандерс - Сладкая летняя гроза

Кристиана подняла голову и увидела, что маркиза Пьерфит улыбается ей с притворной симпатией.

— Очень нехорошо, мадмуазель. Кажется вам сегодня не повезло. Вероятно вчера вы вернулись домой слишком поздно. Я все прекрасно понимаю. Ведь ваш дед, когда он был при дворе, тоже увлекался ночными развлечениями.

Разговоры вокруг них стихли, и какое-то мгновение Кристиана не нашлась, что ответить. При дворе все знали о ее деде. Нет, не только при дворе. Все в Париже знали о нем. Он был знаменит своими попойками, легкомысленными связями, развращенностью и «театральными представлениями», которые он устраивал в своих аппартаментах. Обо всем этом и сейчас ходило много сплетен. Его называли — маркиз Дьявол.

Маркиза улыбалась, довольная тем, что ее удар попал в точку. Она не любила маленькую Сен Себастьян с ее большими голубыми глазами, прекрасными черными локонами и высокомерным поведением. Что ж, всем было известно, что их семья была бедна, что они были почти нищие! Единственной целью ее появления при дворе было поймать мужа с деньгами. Это было всем известно. И пока ей это не удавалось, несмотря на ее прекрасные локоны и соблазнительную стройную фигурку, с удовольствием отметила маркиза.

Кристиана гордо вскинула голову, голубые страусиные перья прически мягко коснулись ее скул, она высокомерно улыбнулась.

— Я не унаследовала пороки моего дедушки, мадам, — холодно ответила она, повернувшись к ней спиной, перебросив свои густые черные локоны через плечо.

Кристиана знала, что именно ее высокомерие больше всего раздражало маркизу.

— Я полагаю, что вчера вечером вы снова пили кофе с Артуа, — добавила маркиза. — Вы понапрасну теряете время, моя девочка. Артуа совершенно безразличен даже к вашим прелестям. Вы достаточно умны, чтобы понять, не так ли? Он любит мужчин.

Кристиана замерла и, остановившись, взглянула через плечо на маркизу, которая смотрела на нее со злорадной усмешкой.

По комнате пронесся шепот при виде холодного взгляда голубых глаз Кристианы и надменно приподнятых красивых черных бровей.

Но прежде чем заговорить, она сделала небольшую паузу, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.

— А откуда вам это известно, мадам? Может быть… от вашего мужа?

То, о чем только шептались, теперь было сказано вслух. Маркиза побелела от гнева. На фоне ее бледного лица резко проступили румяна, отчего оно стало казаться неестественным.

Кристиана же ослепительно улыбнулась, показав маркизе свои ямочки на щеках и легкой походкой удалилась из комнаты, довольная своей победой.

— Маркиза была права, — недовольно сказала Кристиана, удобно усаживаясь в свое любимое кресло-качалку, чтобы посмотреть сегодняшнюю почту. — Сегодня у меня не самый удачный день.

Первое письмо оказалось счетом от ее парикмахера, требовавшего оплаты в течение недели. Этот счет действительно необходимо было оплатить в первую очередь, особенно учитывая темперамент такого парикмахера, каким был Антуан.

Следующим было пренеприятное письмо от ее портнихи. Она требовала, чтобы все счета были оплачены немедленно и полностью, иначе кредит ей больше не будет предоставляться.

Но самым ужасным было то, что у нее не было денег, совершенно ничего не осталось. Кристиана уже давно потратила ту небольшую сумму, которую ей прислал брат Филипп. ОН отказывался понимать, как дорого стоит жизнь при дворе. Очень трудно найти себе хорошего мужа, если не имеешь платьев, сшитых по последней моде.

Почему же так дьявольски трудно найти мужа? Если мужчины были красивы, то они были бедны также, как и она и также неприступно высокомерны. Если они были добры, то обычно настолько скучны или надоедливы, что чуть ли не доводили ее до слез. Если они были богаты, то были толстыми и жались из-за каждого су [2].

— Как же я оплачу счета, если я не нашла себе мужа? — вскричала Кристиана, отшвырнув ногой разбросанные по полу счета.

Ее горничная Тэрэза, сидевшая на другом конце комнаты, бросила на нее недовольный взгляд. Она чинила одно из многочисленных платьев Кристианы, но свое мнение предусмотрительно держала при себе.

Некоторое время Кристиана ходила по золоченой голубой комнате, читая приглашения на балы, балеты, званые вечера, пикники, которые она сложила аккуратной стопочкой, а счета от мастера по изготовлению вееров, портних, от хозяев парфюмерных магазинов она разбросала, испытывая при этом лишь легкое угрызение совести.

К неудовольствию горничной она трижды меняла платье, пока наконец не остановилась на шелковом платье небесно-голубого цвета, украшенном по плечам бархатными фиалками чуть более темного голубого цвета. Юбка платья была очень широкой, на нее ушло не менее пятнадцати ярдов [3]ткани. Юбка была модно присобрана и задрапирована сзади. Газовая оборка из вуали обрамляла глубокий вырез на груди. Это было ее любимое летнее платье: голубой цвет очень шел к ее глазам. На ней были новые туфли из голубого атласа на небольших каблуках. Мысы туфель были украшены мелкими бриллиантами. Туфли были хорошо видны из-под слегка укороченного по новой моде платья, открывавшего щиколотки ног.