Кэтлин Вудивисс: Пепел на ветру

Наконец Коул не выдержал и коротко приказал через плечо:

— Сиди смирно, Эл, или мы оба рухнем на мостовую. — Протянув руку, он схватил паренька за тонкую ладонь и заставил взяться его за свой ремень. — Держись крепче, обеими руками, и не ерзай.

Теперь саквояж был надежно зажат между спиной капитана и грудью Эла, и юноша наконец-то успокоился: по крайней мере теперь ему не надо было прижиматься к ненавистному синему мундиру.

В ходе сражений город почти не пострадал, и чем дальше путники удалялись от пристани, тем больше убеждались, что жизнь идет своим чередом, словно и не было никакой войны: лавки и невысокие дома, украшенные чугунными балконами, тесно жались друг к другу, за изысканными оградами виднелись ухоженные сады с гордо возвышавшимися посреди остальной зелени старыми деревьями. По мере удаления от Вье-Карре улицы становились шире, все чаще перед домами появлялись лужайки. Огромные восковые цветы магнолии наполняли воздух опьяняющим ароматом, в котором ощущалась примесь запахов жасмина и мирта, в то время как дома в окружении вековых дубов, обросших мхом, становились все величественнее.

С сомнением оглянувшись через плечо, Коул спросил:

— Ты уверен, что не заблудился? Здесь живут одни богачи.

— С тех пор как в городе появились янки, здесь уже нет богачей, — ядовито заметил паренек и добавил: — Не бойтесь, я уже бывал здесь. Мы почти на месте…

Несколько минут спустя он указал на аллею, ведущую к высокому кирпичному дому. Изящные арки украшали галерею на первом этаже, а в конце веранды изогнутая чугунная лестница вела на балкон с витыми перилами, растянувшийся вдоль всего фасада. Мощные виргинские дубы заслоняли дом от палящего солнца; под их раскидистыми ветвями виднелись каретник и калитка, отделяющая двор от сада.

Повернув коня на изогнутую дорожку, выложенную кирпичом, Коул остановил его перед широкой галереей, потом наклонился и пропустил поводья через железное кольцо на коновязи. Эл ловко спрыгнул на землю, бросился к парадной двери и изо всех сил задергал шнур звонка. Капитану осталось только взять саквояж и последовать за мальчишкой, как подобало бы вышколенному слуге.

Бросив нетерпеливый взгляд через плечо, паренек снова позвонил. Наконец в доме послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге появилась очаровательная девушка ростом чуть повыше Эла. Она растерянно уставилась на нежданных гостей.

Коул вежливо снял шляпу и зажал ее под мышкой. Судя по всему, хозяйку дома смутило появление офицера-янки на крыльце, что же до мальчишки, то она его попросту не заметила.

— Мэм! — Доверие Коула к своему протеже заметно поколебалось. — Мой спутник утверждает, что знаком с вами. Это правда?

Девушка перевела взгляд на Эла и слегка поморщилась, а затем пренебрежительно вскинула подбородок.

— Прошу меня простить, но… — Неожиданно она замолчала, а затем вдруг всплеснула руками. — Эл! Не может быть!

Заметив предостерегающий взгляд паренька, девушка тут же умолкла и с беспокойством посмотрела на капитана.

— Боже мой, это ты, Эл! — наконец снова заговорила она, за что была вознаграждена скупой улыбкой своего гостя. — Наконец-то! Мы уже не ждали тебя. А как мама обрадуется! Клянусь, она будет вне себя от счастья!

Красавица со смоляными локонами быстро обернулась к Коулу и пристально посмотрела на него:

— Надеюсь, полковник, этот молодой человек не совершил ничего предосудительного? Мама часто повторяет, что Эл живет своим умом — невозможно предугадать, что придет ему в голову в следующую минуту…

— Капитан, мэм, — учтиво поправил капитан. — Капитан Коул Латимер.

Эл указал большим пальцем через плечо и коротко пояснил:

— Док подвез меня от пристани.

Глаза девушки стали огромными от удивления, как только она перевела взгляд на чалого жеребца, привязанного неподалеку от крыльца.

— Боже милостивый, не хотите же вы сказать, что сидели в седле вдвоем?..

Эл громко кашлянул и обернулся к янки:

— Это моя кузина Роберта. Роберта Крэгхью.

Коул уже успел оценить красоту черных волос и темных глаз, а также летнее платье из струящегося персикового муслина с глубоким вырезом на полной груди и поэтому, щегольски прищелкнув каблуками, ответил с галантностью истинного джентльмена:

— Искренне рад знакомству, мисс Крэгхью.

Под оценивающим взглядом красавца офицера девушка мгновенно покраснела. Война лишила ее многих радостей в жизни, и в свои двадцать два года она уже считала себя старой девой, однако теперь, в предчувствии блистательной победы, воспрянула духом. То, что предметом ее устремлений будет один из ненавистных янки, только еще больше разжигало ей кровь.