Вера Копейко: Золотой песок для любимого

– Понятно. Значит, нет фарта. Что ж, дорогуша, тогда прощай.

– Как это – прощай? – Лидия уставилась на него темно-серыми от возмущения глазами.

– А чего мне тут делать? Она у Мун-Со. – Он пожал плечами, как будто дальше говорить – только слова зря тратить.

– Но я должна найти Алексея Старцева.

– Так ищи.

– Вы должны меня проводить! – Она топнула ногой.

– Чем рассчитаешься? – Он окинул ее взглядом, который она поняла сразу.

– Рассчитаюсь. – Она улыбнулась. Кончик языка высунулся изо рта, потом медленно, дразняще прошелся по губам. Они стали обещающе влажными.

Он хмыкнул:

– Задаток давай… – Он протянул руки и схватил ее за талию. Потом прижал к себе по-медвежьи, потащил в кусты.

Колючки цеплялись за волосы, за одежду, Лидия прятала лицо у него под мышкой, которая воняла, как клозет в Смольном, но она не собиралась испортить свою нежную кожу.

Наконец кусты сменились невысокими и неколючими, смородиновыми. Темные ягоды висели на них, Лидия шумно вдыхала свежий аромат.

Он бросил ее на траву…

Кусты шевелились долго, энергично, наконец успокоились. Потом из глубины зарослей раздался стон и мужской смех.

– Ты хороша штучка. Пожалуй, я провожу тебя к нему. Ты туда надолго? Ладно, могу и подождать…

Шурочка заморгала, попыталась повернуть голову, но шея не поддавалась. Как деревянная.

– Не надо! – Женщина подняла руку протестуя. – Лежи! – остановил ее голос. Рука придавила плечо.

Дрожь прошла по всему телу. Неужели… Ее захватили неизвестные и… лишили ее… того, что она везла!

Сердце колотилось в горле, которое отказывалось пропустить слюну, скопившуюся во рту от ужаса. Пламя костра стало еще выше… Алеша… Где-то посреди тайги он сидит возле такого костра и думает… О ней? Да, о ней, потому что ради нее он отправился туда. Ради них обоих.

Мысли метались, обрывались, Шурочка не могла ни одной додумать до конца. Во рту так горько, будто она выпила что-то… полынную настойку? Может быть, ее чем-то опоили? Почему она ничего не помнит?

Ничего? Но… Она напрягла все тело, будто оно может подтолкнуть ум.

Она помнит, как Варя проводила ее.

Как вместе с проводником, отставным горным мастером, двинулись в тайгу. Варин отец сказал, что до Алеши три дня пути.

А потом… Потом… сердце ее колотилось как бешеное, но внезапно замерло. Проводник сорвался в ущелье. Она осталась одна. Слезы потекли сами собой, Шурочка не могла их вытереть, и они добегали до самых губ.

– Возвращаешься, – услышала она голос женщины, которая словно мираж возникла перед ее заплаканными глазами. – Слезы – это жизнь.

Шурочка закрыла глаза, она думала, что в темноте под веками увидит то, что должна. Но там черная темнота.

– Больновато? – спросила женщина. – Ничего, все пройдет. Быстро.

Снова пламя, но теперь золотое. Она видела не такое, когда упала в черноту. Оно было синее с рыжими языками.

Сейчас через пламя она смотрела на женщину. Маленького роста, худая. В широкой рубахе из белой парусины, с черной тонкой косой на спине. Лицо ее круглое, слегка плоское. Нерусское лицо. Наверняка она из здешних горцев, подумала Шурочка.

– Все мы едем и едем, да не всегда приезжаем туда, куда едем, – говорила она. – Рождаемся жить, потом умираем. Но почему мы удивляемся? Все так и должно быть. Из утробы матери выезжаем и стремимся в утробу смерти, – бормотала она, словно самой себе. Значит, она думает, что Шурочка стремится к смерти?

– Неправда, – сказала она, чувствуя, что ее бросило в жар. – Я еду к тому, кого люблю.

– Вот как? Значит, ты сделаешь остановку на своем пути. Так и думай. – Она засмеялась. Встала, подошла к Шурочке. – Не бойся, если смерть не захотела тебя сейчас, значит, твоя остановка будет длинная.

Шурочка во все глаза смотрела на женщину.

– Кто…

– Тихо, не трудись. Я знаю, что ты хочешь спросить, – сказала женщина. – Меня зовут Мун-Со. А тебя – Александра. Я видела твои бумаги.

Она положила руку на ее запястье. Шурочка почувствовала, как под указательным пальцем загорелась, запульсировала кожа. Словно ее чем-то укололи.

– Колет? Это хорошо, – сказала Мун-Со. – Значит, скоро все пройдет. Твоя обида дрожала в тебе, – тихо сказала женщина. – Я ее выпустила.

Мун-Со обнаружила Шурочку в распадке, на дне ручья, когда обходила свои владения. Она хотела проследить, куда увела медведица медвежат в это лето. Все тропы знакомы, она отличала медведей по размеру следа и по косолапости – каждый зверь по-разному ставит лапу, но давно заметила, что форма лапы передается по наследству.