Мэй Макголдрик: Пламя

Джоанна посмотрела вниз, на каменную глыбу, на пятна у ног Матери. Эти красные пятна… Это была кровь.

Она помотала головой.

– Нет, – шептала она. – Пусть я ошибусь. Пусть этого не будет.

Никто ее не слышал. Ветер кружил вокруг них с нарастающей яростью. Его завывание уже перекрыло звуки песнопений. Она поднесла руки к ушам, пытаясь приглушить этот шум. «Этого не может быть, – твердила себе Джоанна. – Это не Сила!»

Пронзительные крики иглами вонзались в ее мозг, и она никак не могла от них избавиться. Джоанна закрыла глаза, и в ее сознании замелькали видения. Двор замка, летняя луна… Невинные женщины из аббатства перед кровавым железным крестом, а позади них – языки пламени… Издевательства мужчин… Она вскрикнула, и это видение сменило другое. Лицо Дункана, лицо Матери…

Вопль, перекрывший все остальные звуки, прорвался сквозь ее видения. Джоанна еще сильнее прижала руки к ушам.

– Больше не надо, – кричала она. – Не надо!

Внезапно наступила мертвая тишина. Джоанна медленно открыла глаза, уверенная, что все глядят на нее. Однако, к ее удивлению, взгляды были направлены в другую сторону, и она вслед за ними посмотрела в темноту прохода, где исчезла Маргарет. В воздухе воцарилась мертвая тишина. Ветер стих.

Еще один вопль прорезал полутьму. Это был женский вопль. Джоанна осознала, что это не ее крик. И по-прежнему ни малейшего дуновения ветра.

Маргарет, шатаясь, как раненое животное, появилась в проходе с безумным взглядом и громкими стенаниями.

– Ма… ки… Ма… ки… ва! – с плачем приближаясь к Матери, бормотала женщина что-то невнятное. Ее свеча исчезла, а вместо нее в руке Маргарет сверкал длинный кинжал.

– Где он? – закричала Джоанна, вырываясь вперед. – Что ты с ним сделала?

Чьи-то руки схватили ее. Джоанна попыталась освободиться, в то время как Маргарет упала на колени, тряся головой и пытаясь заговорить.

– Ма… ки… ва… ки… Ви… ки… ла…

– Что ты хочешь сказать, Маргарет? – спросила Мать, выходя вперед и поднимая ее с колен. – А где Аллен?

Джоанна наблюдала за тем, как Гэвина вытолкнули на свет. Его лицо, искаженное яростью, потеряло свой обычный цвет, а огромная фигура неуверенно раскачивалась на ногах, которые, как она могла видеть, были связаны у щиколоток.

Издав крик, она попыталась броситься к нему, но руки полудюжины женщин крепко держали ее.

Позади Гэвина из тоннеля вышел Аллен. Лицо управляющего было скрыто под нависающим сводом пещеры, но острие тускло блеснувшего кинжала, которое он прижимал к спине Гэвина, ясно свидетельствовало о его намерениях.

– Что все это значит? – Голос Матери, холодный, как горный снег, казалось, заморозил даже воздух пещеры.

– Это полнолуние, сестра. Это день повиновения, – глухо ответил Аллен.

Но это был не тот человек, которого Джоанна знала раньше. Что-то было не так. Это ощущалось в его голосе, в его глазах. Джоанна почувствовала, как холодный страх ползет по спине, и дернулась в державших ее руках.

Не спуская глаз с лица Аллена, Мать сделала шаг в его сторону.

– Зачем ты привел сюда хозяина?

Швырнув факел на землю, Аллен приставил кинжал к лицу Гэвина, а другой рукой стал толкать его к каменной глыбе у озера. Джоанна прикусила губу, когда кровь, появившаяся на щеке Гэвина, побежала по подбородку. Гэвин повернулся и бесстрашно посмотрел на своего мучителя.

Голос Матери, прорезавший застывший воздух, был таким же острым, как лезвие Аллена.

– Я спрашиваю, зачем ты привел сюда этого человека?

– Он землевладелец. И мы принесем в жертву его кровь.

Джоанна вырвала одну руку и замотала головой. Управляющий сошел с ума! Лицо Аллена превратилось в маску безумия, и она понимала, что он собирается расправиться с Гэвином.

– Наши святые никогда не требовали от нас человеческой крови. И мы никогда не желали увеличить меру насилия в этом мире.

– Ха! – Аллен подтолкнул Гэвина поближе. – Каковы бы ни были их намерения или твои, это не имеет значения. Насилие порождает насилие, и кара божья падет на грешника до седьмого колена…

– Нет, брат! – возразила Мать. – Это не так. Нас привела сюда память об их жертве. Сила, которую мы призываем, – это сила святых, а их защита – это то, что мы ищем. Прощение не предполагает покарания, Аллен. Ты должен освободить хозяина. Мы не пойдем против воли наших давно умерших сестер.

– Независимо от того, как сильна твоя ненависть? – закричал он. – Я знаю, какой камень лежит на твоем сердце.