Кэндис Герн - Ярмарка невест

Джаго Ченхоллз, Чили Крэддок и Джакоб Данстан работали топорами, разбивая дальнюю стену конюшни, пока остальные передавали ведра с водой, принесенные из реки, и выливали на огонь. Как раз когда подошел Джеймс, в стене была проделана довольно большая дыра, из которой повалили настолько густые клубы серого дыма, что он невольно закрыл глаза.

– Они все еще там? – крикнул Джеймс, перекрывая рев пламени. – Верити и Дейви?

– Там, да поможет им Бог! – крикнул в ответ Чили.

Джаго продолжал работать топором, глаза его свирепо блестели. Там, в огне, был его маленький сын.

– Я пойду туда, – заявил Джеймс, снимая шейный платок, чтобы прикрыть лицо.

– Нет, милорд, позвольте мне, – сказал Джакоб Данстан, настороженно глядя на него.

Джеймс не обратил на него внимания и бросился к пролому. Верити была где-то там. Живую или мертвую, но он вынесет ее сам. Он окунул шейный платок в ведро с водой, обернул им лицо, вылил остальную воду на себя и головой вперед ринулся в пролом.

Языки пламени начали лизать его от самого края пролома, а толстая стена дыма чуть не отбросила его назад. Глаза Джеймса слезились, и их так жгло, что он едва видел, куда идет. Задыхаясь, он убрал ото рта мокрую одежду и стал снова и снова звать Верити.

Полыхающий огонь поглощал звук его голоса, и Джеймс опять прикрыл рот. Верити ни за что его не услышит, а он не видит, куда идет, поэтому он просто вытянул руки вперед и пробивался сквозь дым.

Он натолкнулся на загородку одного из низких стойл. Дерево было настолько горячее, что ему обожгло руку.

– Проклятие!

В тот же момент другой рукой он наткнулся на что-то мягкое, шевелящееся, живое.

– Верити?

Ответом ему был хриплый кашель. Это был самый прекрасный звук из всех слышанных им в жизни. Верити была жива.

Джеймс схватил ее за платье и потянул за собой. Он едва различал в дыму ее силуэт. Верити крепко прижимала мальчика к себе. Джеймс снял почти высохший галстук со своего лица и обернул им лицо Верити. Она, наверное, уже вдохнула слишком много дыма, чтобы такая мера могла ей помочь, но все равно ей это было нужнее.

Он был поражен, заметив рядом с ними еще одно живое существо. Пони. Проклятие! Джеймс нащупал круп животного и шлепнул по нему. До смерти напуганное животное не шевельнулось.

Джеймс быстро снял с себя пиджак и обмотал им голову пони. Потом он двинулся к пролому, одной рукой таща за собой Верити, другой – пони. Пламя наступало им на пятки, огненные шары горящего сена падали с сеновала. Мужчины расширили пролом за то короткое время, что Джеймс провел внутри конюшни, и все четверо – мужчина, женщина, ребенок и пони – прорвались сквозь него на прохладный ночной воздух. Джеймс смутно догадывался, кем было то пятое существо, которое шло за ними следом. Маленький жеребенок. Верити передала Дейви в чьи-то руки и, упав на влажную траву, судорожно вдыхала прохладный воздух. От этого у нее начался приступ кашля, и она кашляла и отплевывалась до тех пор, пока не стало драть горло и не вымотали до изнеможения рвотные позывы.

Верити лежала, свернувшись в клубок, уткнув голову в колени. Прошло некоторое время, прежде чем она смогла наконец вдохнуть свободно, не задыхаясь, но даже тогда она, казалось, не могла шевельнуться. Как будто издалека она слышала пронзительный голос Агнес, которая, похоже, плакала.

«Прости меня!» – повторяла она снова и снова, и у Верити появилось слабое подобие любопытства: ей было интересно, с кем та разговаривает и за что просит прощения.

Но она не могла ни на чем сосредоточиться. Люди кричали и бегали вокруг, а она была в состоянии только лежать и думать о пламени. И о жаре. И о дыме. И о криках Дейви. И о том, как от падающей балки ей на волосы сыплется дождь искр. И о запертом выходе. И о том, как жгло ей глаза. И как у нее кружилась голова от недостатка воздуха. И как она думала, что умрет.

Ее охватила неудержимая дрожь.

До того как Верити поняла, что происходит, сильные руки обхватили ее и крепко обняли, а милый, знакомый голос вполголоса повторял ее имя.

Джеймс.

Она попыталась ответить, но ей удалось издать только хриплый, невнятный звук. Джеймс прижимал ее к себе крепко, почти до боли. Не важно. Она думала, что умрет и больше не увидит его. Казалось, от его объятий каждый дюйм тела покроется синяками.

Верити думала, что Джеймс не отпустит ее вовсе. Но в конце концов он немного отодвинул ее от себя, чтобы посмотреть на нее. Слезы оставили белые дорожки на черных от копоти щеках.