Венита Хелтон - Гвардеец Бонапарта

Внизу, на широкой глади реки, залитой солнечными лучами, покачивались пароходы, шхуны и барки. На пустынных причалах лежали кипы хлопка – молчаливые свидетели британской блокады Нового Орлеана, главного порта Америки.

Каким будет будущее семьи Шартье? Их погибший барк всего лишь крохотная капля в огромном водовороте событий, захлестнувших Соединенные штаты. Если англичане выиграют в этой войне, все, ради чего работала семья Лауры, безвозвратно погибнет.

Она бросила обломки трубки и вздрогнула, вспомнив прикосновение Доминика, а затем пошла вниз с дамбы к рынку.

На торговой площади толпились люди разных званий и национальностей. Здесь можно было встретить индейцев и креолов, рабов и свободных, испанских рыбаков, китайских матросов, рослых американцев из Кентукки и итальянских торговцев.

Блокада или нет, война или мир, но на рынке всегда было огромное количество товаров: дыни, перец, апельсины и лимоны, всевозможные дары моря и суши. В воздухе смешивались ароматы варившихся лангустов, стручков бамии; в больших котлах бурлили всевозможные рыбные бульоны.

Лаура остановилась возле старой индианки, сидевшей на плетеном коврике и вязавшей корзины из тростника, собранного в окрестных болотах, и окрашенного в черный цвет при помощи коры орехового дерева. Девушка договорилась, чтобы старуха отнесла три свои корзины к ней в лавку и пошла дальше.

Возле палатки, украшенной травой и цветами, Лаура обнаружила группу горожан и свободных чернокожих, отчаянно споривших и делавших ставки на двух больших бойцовских петухов, сходившихся в этот момент на арене.

Конечно, петушиные бои не место для настоящей леди, но Лаура страшно заинтересовалась. Девушка сжала ручку корзины обеими руками и внимательно посмотрела на пернатых бойцов.

Ей сразу понравилась более маленькая птица, – норовистый нахал с общипанным хвостом и желтыми перьями на ногах. Этот петух расхаживал вокруг своего врага, подпрыгивал как настоящий боксер, и в его крохотных глазках полыхала неприкрытая ненависть. Лаура даже взвизгнула от восторга, когда он стремительно и почти незаметно для глаза резко ударил своего врага в широкую грудь, подставив тому свою шею. Более крупная птица молниеносно сделала выпад, но первый боец стремительно взлетел в воздух и обрушился на врага сверху, опрокидывая его на спину. Вверх полетели перья, раздались вопли возбужденных зрителей.

– После того, как вы перестали подавать сигналы дымом краснокожим собратьям и призывать их к грабежу, можно мне посоветовать вам поставить на Денди, мадемуазель Шартье? – раздался позади Лауры глубокий, насмешливый голос, – это вон тот петух в желтых панталонах.

От неожиданности и гнева у Лауры по спине побежали мурашки. Ей не надо было даже оборачиваться для того, чтобы узнать, кто с ней разговаривает. Ну надо же, как будто ему недостаточно того, что вчера он застал ее с трубкой в руках! Так нет, сегодня ему удалось поймать ее на петушиных боях! Девушка стремительно бросилась сквозь толпу прочь, надеясь избавиться от своего вчерашнего незнакомца.

– А я надеялся пригласить вас выпить со мной чашку чая.

– А я надеялась никогда больше не встречаться с вами, мосье! – девушка резко повернулась к нему и немедленно пожалела о своем поступке, потому что при виде этого мужчины у нее снова сразу перехватило дыхание.

Не отстававший от нее Доминик Ю, несомненно, был джентльменом от самой верхушки своей высокой шелковой шляпы до кончиков сверкающих на солнце полуботинок. Под его облегающим черным сюртуком был серый жилет и белоснежная рубашка с высоким жестким воротником. Словно морская пена вздымался галстук, в манжетах сверкали бриллианты, а в петлице дрожала алая роза.

На его загорелом лице сияла ослепительная улыбка. Он снял шляпу и поклонился. Почему-то Лаура задержалась глазами на его густых темных волосах, лежавших у него сзади на воротнике.

На мгновение мужчина показался ей таким по-мальчишески забавным, что девушка с трудом удержалась от того, чтобы не прикоснуться к нему. Вместо этого она крепко обхватила свою корзину, словно это самое дорогое, что было у нее в жизни, и восхищенно посмотрела на Доминика, выпрямившегося во весь свой рост. Теперь она могла рассмотреть его лучше, чем вчера. Он был немолод – на его левом виске пробивалась седая прядь, которую Лаура не заметила прежде, однако, его нельзя было назвать и старым. Глаза мужчины были яркими, глубокими, словно тихий омут в жаркий, летний полдень, и такими же… призывными и таящими опасность. Лаура вспомнила, что говорил о нем Сент Джон: Доминик Ю сражался в армии Наполеона и владеет кораблем. Эти пронзительные зоркие глаза принадлежали опытному моряку.