Софи Джордан - Ночь перед свадьбой

Неожиданно что-то нарушило ее размышления. Это не был какой-то особый звук, а скорее умолкший голос мистера Брауна. Мередит взглянула на него и увидела изумление на его лице, с которым он смотрел на двери. В центральном проходе раздавались тяжелые шаги, сопровождавшиеся приглушенным шепотом. У нее забилось сердце и задергалось веко, но она не могла заставить себя оглянуться.

Наконец эти шаги остановились около ее скамьи. Она подождала одну долгую бесконечную минуту, преодолевая страх и надежду, боровшиеся в ее душе. Наконец она решилась взглянуть и едва сдержала крик ужаса при виде покрытого синяками лица Ника. Он опустился рядом с ней на скамью и прижал пальцы к ее губам, предотвращая ее вопросы. Его глаза светились, упиваясь видом ее лица, он смотрел на нее так…

– Потом, – шепнул он и, повернувшись к мистеру Брауну, сделал знак, чтобы тот продолжал.

От его присутствия у нее путались мысли. Не где-нибудь, а в церкви. Она сцепила руки, лежавшие на коленях, и думала, что не сможет хранить молчание до конца службы. Словно догадавшись о ее растерянности, Ник убрал сжатую в кулак руку с ее колен. По ее телу пробежала дрожь, когда он переплел свои пальцы с ее пальцами, и она заметила на них порезы и синяки. Что произошло с ним? Его загорелая рука резко выделялась на фоне ее белых перчаток. Она смотрела на их соединенные руки почти с изумлением, как будто они принадлежали какой-то другой паре.

Мистер Браун прокашлялся и продолжил свою проповедь.

Она не слышала ни слова.

Он крепко держал ее руку, не позволяя Мередит убрать ее. Он знал, что она умирает от желания засыпать его вопросами. Но он ждал. Он хотел остаться наедине с ней, и тогда скажет все, что должен сказать. Он бы предпочел выглядеть более презентабельно для появления на воскресной службе, но прошедшая ночь показала ему, как скоротечна жизнь. Потому он, пренебрегая синяком под глазом и разбитой губой, и занял свое место в деревенской церкви Эттингема впервые за двадцать пять лет.

И не сгорел в аду.

Он даже чувствовал странное умиротворение, сидя на фамильной скамье Брукширов, рядом с прижавшейся к нему Мередит. Как будто он вернулся домой. Наконец. Мысль, что он чуть не упустил это счастье, сжимала ему сердце. Если бы Скелли убил его, он бы лежал мертвый в той аллее, а не наоборот. И Мередит никогда бы не узнала, что он любил ее. Когда они вышли из церкви, она попыталась выдернуть руку, смущенно оглядываясь на глазеющих на них сплетников. Он не потерпит этого. Он боролся в смертельной схватке за то, чтобы увидеть ее. Он никогда не отпустит ее. С нежной улыбкой он поцеловал ей руку и уверенно положил ее на свой согнутый локоть. Она широко раскрыла глаза. Он усмехнулся. Сияющая тетушка Элеонора одобрительно кивнула ему:

– Пора уже. Хотя могли бы и подождать, пока не станете снова похожи на самого себя, плут.

– И оставить мою жену тосковать? – Большим пальцем он обводил круги на ее запястье, не закрытом перчаткой. Ее щеки приятно порозовели. – Я не мог бы так долго ждать, – сказал он таким тоном, что даже тетушка Элеонора покраснела.

– Кто ты? – прошептала Мередит, когда они вышли. – Где же Ник?

– Ты не получишь от меня никаких объяснений, – ответил он, таинственно улыбаясь. – Пока.

Затем Мередит с изумлением наблюдала, как Ник беседовал с мистером. Брауном и хвалил его проповедь.

– Э, благодарю, милорд, – заикаясь, произнес молодой викарий, раздувая хилую грудь, а его лицо сияло от удовольствия.

Ник направился здороваться с другими соседями, волоча за собой безмолвную Мередит. Его даже не смущало общение с теми людьми, которые не сказали и слова, когда выгоняли из дома его и его мать. Пока его пальцы переплетались с пальцами Мередит.

– Уйдем отсюда, – шепнул он ей на ухо. – Нам надо поговорить.

– Мы должны подождать тетю Элеонору. – Она с беспокойством взглянула на него, как будто не была уверена, что ей хочется ехать куда-либо с сумасшедшим.

– Поверь мне, – заверил он, поймав взгляд тетушки Элеоноры и многозначительно подмигнув ей, – она не возражает.

– Но мы не можем оставить тетю. Она сейчас разговаривает с мистером Брауном…

– Разве он не обедает с нами?

Мередит кивнула.

– Прекрасно. Она поедет с ним. Или, – добавил с усмешкой Ник, – с любым из дюжины людей, кого она пригласила.

– Ник, мы не можем… – Мередит замолчала, когда его слова дошли до нее, и воскликнула: – О нет, она не могла!

– Боюсь, что могла. – Он кивнул в сторону тетушки Элеоноры, которая оживленно болтала с большой группой дам, до них доносились ее слова: