Рене Бернард - Сладкий обман

Она хотела видеть мать, и ее наставления о том, что надо держаться подальше от грязного, нездорового воздуха Лондона, ничего теперь не значили. Джоселин помчалась в свою комнату, оделась, собрала кое-что из вещей. Прокравшись по тихому и темному дому в пустой кабинет миссис Уэллинг, она наконец нашла то, что искала. Документы, приготовленные для матери и ее лондонский адрес.

Она чувствовала себя воришкой, но это ощущение меркло по сравнению с желанием увидеть мать. Мать простит ее за нарушение правил, как только увидит, как сильно Джоселин любит ее. Возможно, она не очень больна. Возможно, еще есть время для чуда.

Надежда была призрачной, однако Джоселин не позволяла страху поселиться в ее душе.

Уличные фонари освещали темные улицы, и Джоселин отважилась взглянуть через зашторенное окно на город, который она раньше только представляла себе. Решение матери держать дочь подальше от нездорового климата, похоже, было правильным. Джоселин плотнее запахнула пальто. Огромные здания, громоздившиеся вдоль улиц, вызывали в ней чувство тревоги, и она надеялась, что сумеет быстро отыскать ателье матери. Джоселин не сомневалась, что у нее тепло и уютно.

Глупо думать об этом, промелькнула мысль. Сейчас самое главное – здоровье матери. А поддержка ей сейчас необходима.

Экипаж замедлил ход, Джоселин расправила плечи, стараясь использовать все, что ей Дало обучение в школе.

Леди должна быть на высоте в любой ситуации и сохранять спокойствие даже в самый критический момент. Она покажет матери, что хорошо усвоила все уроки.

Деревьев здесь оказалось больше, чем она, ожидала, и улица была симпатичнее тех, по которым Джоселин проезжала, но в темноте было трудно что-либо разглядеть. Кроме одного дома впереди, в котором горели окна.

И когда экипаж остановился перед этим домом, Джоселин не знала, что думать и что делать.

– Это здесь, мисс! – крикнул извозчик и открыл дверцу.

Джоселин чувствовала себя пушистым птенцом, которого выталкивали из гнезда на тротуар.

– Вы уверены, что это правильный адрес?

Извозчик подмигнул ей. У него был такой вид, словно он отпустил непристойную шутку:

– Никакой ошибки, мисс. Это – «Колокольчик», без сомнений.

Джоселин не успела у него спросить, почему «Колокольчик». Неужели платья ее матери пользуются таким успехом, что ее ателье всем известно в Лондоне?

Она глянула на сверкающие огнями окна и услышала доносившийся оттуда смех. Может быть, это все-таки не тот адрес? Мать умирает, а в ее доме, похоже, в разгаре вечеринка.

По ступенькам к Джоселин спустился лакей в ливрее. Вид у него был не очень гостеприимный, словно в лице ночной гостьи он увидел потенциального противника.

– Для прошений время позднее, мисс. Вам придется уйти.

– Извините! – Джоселин вздернула подбородок. Она не могла поверить, что мать наняла такого грубого и пренебрежительного слугу. – Я – Джоселин Толливер. Это – дом моей матери, и я приехала, чтобы быть с ней!

– Дом вашей матери? Полагаю, вы заблудились или выпили лишнего. Здесь нет никакой Толливер, и если вы не уберетесь отсюда со своими вещами, я принесу прут…

– Довольно! – Возникшая в дверном проеме высокая фигура положила конец угрозам слуги. – Занеси ее вещи в дом.

Ни слова не говоря, лакей подхватил сумку Джоселин и исчез в доме, словно ему на голову вылили ушат холодной воды.

Джоселин заставила себя остаться на месте, когда к ней подошел высокий чернокожий мужчина. Он показался ей человеком без возраста. И только в печальных глазах сквозила тревога, словно он целую вечность не знал покоя. Джоселин предположила, что ему далеко за тридцать.

– Я… я – Джоселин Толливер, и…

– Я знал, что вы приедете. – Его голос на этот раз прозвучал мягко. У него была необычная речь, но Джоселин затруднялась определить, что именно было необычным. – Меня зовут Рамис. Она поклялась, что оградит вас от этого, но я знал, что вы приедете к ней.

– Значит, я не заблудилась? – Чувство облегчения смешалось с чувством тревоги. – Моя мама…

В глазах Рамиса она прочла подтверждение своей догадки.

– Хорошо, что вы приехали. Пойдемте, – он предложил ей руку, – я провожу вас.

Но он не повел ее в дом через парадный вход. Они обошли вокруг дома и через черный вход попали на кухню. Люди, работавшие там, как-то странно посмотрели на Джоселин, но не сказали ни слова, когда Рамис повел ее по черной лестнице на второй этаж. Даже сюда доносились приглушенные звуки веселья. Открыв дверь, они оказались в холле, украшенном картинами и безделушками в восточном стиле.