Мэдлин Бейкер - Сердце беглеца

Такие же, как у дочери, ярко-синие глаза Хэллорана искрились весельем. Он заметил, что Тайри рассматривает его пустой рукав, и добродушно пояснил:

– Потерял руку несколько лет назад, когда скотина вырвалась на волю. Но сейчас уже привык. А вы как себя чувствуете?

– Много лучше. Я благодарен вам за гостеприимство.

– Рад вам помочь, хотя в этом случае все заслуги принадлежат Рэйчел. Я не расслышал вашего имени.

– Не думаю, чтобы я его называл. Но можете звать меня Смитом.

– О, беглец, да? – догадался Хэллоран и добродушно хмыкнул. – Расслабьтесь, Смит. Здесь вы очень далеко от тех, кто вершит правосудие. – Он мимоходом бросил взгляд на лежащий на прикроватном столике револьвер. – Умеете управляться с этой штукой? Тайри пожал плечами.

– Обычно попадаю, куда целюсь. Джон Хэллоран кивнул:

– Да, да. Похоже, вы говорите правду. Лишнее оружие может пригодиться, как и руки, умеющие с ним обращаться, – пробормотал он с таинственным видом и поспешно вышел из комнаты, нахмурив седые брови, будто он размышлял о чем-то серьезном и неприятном.

Когда старик ушел и они остались наедине, Рэйчел спросила прямо:

– Вас разыскивают власти, мистер Смит?

– Послушайте, леди, – ответил Тайри раздраженно, – я ваш должник, вы заботились обо мне, но мои отношения с властями и законом вас не касаются.

– Пожалуй, вы мне не очень-то нравитесь, – отозвалась Рэйчел, и в ее небесно-синих глазах вспыхнул гнев.

– А я мало кому нравлюсь.

– А вас самого это устраивает? Хотя, кажется, вы этого и добиваетесь, – высказала догадку Рэйчел. – С той самой минуты, как я вошла в эту комнату сегодня утром, вы сделали все возможное, чтобы вызвать к себе неприязнь. А зачем? Что вы пытаетесь доказать?

– Вы надоедливая дамочка, – побормотал Тайри. – Неужели ваш старик не научил вас не совать нос в чужие дела?

Рэйчел отпрянула, будто ей дали пощечину.

– Прошу прощения, – сказала она как можно суше. – Больше я в ваши дела соваться не буду.

И, окутанная с головы до пят, как плащом, чувством собственного достоинства, она вышла из комнаты.

Тайри долго смотрел ей вслед, мысленно проклиная за то, что она забрала его одежду. Не мог же он в самом деле выйти из этого дома в одних сапогах с гордой улыбкой на лице. Будь она проклята, эта женщина! Почему бы ей не заняться ее собственными чертовыми делами, а его не оставить в покое?

Оставшуюся часть утра Тайри проспал, и, когда Рэйчел принесла ему говяжий бульон и кусок свежеиспеченного хлеба на ленч, он покорно принял еду и вежливо попросил добавки.

Смягченная внезапным аппетитом Тайри и его послушанием, Рэйчел принесла ему еще кусок хлеба, только что вынутого из духовки, и вторую порцию бульона. Она предложила ему также кружку горячего черного кофе, умеренно сдобренного бренди. Пока он ел, она прибирала в комнате, ощущая спиной его взгляд.

– Я сожалею о своей грубости сегодня утром, – сказал Тайри через некоторое время. Тон его был не слишком любезным, и Рэйчел заключила, что он не привык извиняться за свои слова или поступки.

– Я тоже об этом жалею, – сказала Рэйчел с улыбкой.

– Вы с отцом одни ведете дела на своем ранчо?

– Да, вроде того. Джоб Уэлш и апачи распугали всех наших работников.

– Уэлш?

– Он владеет ранчо, расположенным к востоку отсюда. В этой части страны оно самое большое.

– И хочет прибрать к рукам и ваши владения, да?

– А вы откуда знаете?

– Ну, это старая история, – сказал Тайри, пожимая плечами. – Должно быть, у вас очень хороший кусок земли, если Уэлш хочет ее заполучить.

– А вы знаете Уэлша?

– Нет, я знаю людей его типа.

– Значит, вы понимаете, какому напору нам приходится противостоять.

– Я понимаю, что вы дура.

– Прошу прощения?

– Вы меня отлично расслышали. Вы просто сошли с ума, если с одной стороны вас теснят апачи, а с другой такой грабитель и хапуга, как этот Уэлш, и вы еще сопротивляетесь.

– Возможно, – ответила Рэйчел резко. – Но здесь, в этой земле, наши корни. Мы пустили их глубоко. Здесь похоронены моя мать и маленький брат. И мы эти места не покинем.

– Ну что ж, вам решать. Не с меня же будут драть шкуру.

– Нет, не с вас, – сердито огрызнулась Рэйчел и выскочила из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью.

Джон Хэллоран с нежностью смотрел на дочь, которая сновала по просторной кухне, занятая приготовлением обеда. Она была красивой девушкой, к тому же леди с головы до пят, несмотря на то что вела такую суровую жизнь. Он гордился ее строгой красотой и тем, как она несла свою ношу, без жалоб выполняя свою долю работы, гордился силой ее характера.