Елена Арсеньева - Любовные чары

Говоря короче, спустя пару месяцев после первой встречи Олегу уже казалось, что кузен его в общем-то неплохой парень. Однако раздражала его уверенность: быть храбрым – значит быть англичанином; великодушным, чувствительным – тоже… А ведь сам был наполовину русским!

Английское бахвальство постепенно слетело бы, останься Десмонд жить в России. Но не судьба была ему задержаться на родине матушки: однажды в английском посольстве ему сообщили ошеломляющую новость: он теперь не просто Десмонд Маккол, а лорд Маккол, ибо старший брат его месяц тому назад умер.

Чуть позже выяснилось: Алистер погиб при загадочных обстоятельствах. Коронер [3]настаивал, что убийство совершил браконьер, схваченный сэром Алистером на месте преступления и затем скрывшийся. Сэр Алистер не успел жениться и заиметь детей, а значит, единственным и бесспорным наследником являлся его младший брат Десмонд.

И тут Олег понял, что кузен его воистину англичанин! Что сделал бы на его месте русский? Понятно, опрометью кинулся бы в родовое имение – вступать в права наследства, искать убийцу брата и мстить. Десмонд же и ухом не повел на увещевания дядюшки Чердынцева поскорее закрепить за собою наследственные права на лордство! Он не сомневался, что все уже совершено лучшими в мире британскими судьями и состояние его останется в неприкосновенности. Зато выразил пожелание немедля осмотреть нижегородское имение и получить все бумаги на него.

– Разумеется, ведь Россия – не Англия! Здесь у нас вор на воре сидит и вором погоняет! – усмехнулся старший Чердынцев, усмотрев в его словах недоверие к себе, и, швырнув на стол бумаги, подтверждавшие права племянника, удалился.

Отношения в доме сделались натянутые. Граф, охладев к бесцеремонному племяннику, препоручил его Олегу. И в Воротынец Десмонда сопровождал молодой Чердынцев, помогая исполнить всяческие формальности, отыскать хорошего управляющего. Дела, однако, затянулись.

Одним словом, судьба распорядилась так, что ночь перед Рождеством двоюродные братья встретили в пути…

Самое обидное, что дом был в каких-нибудь трех верстах, когда сани вдруг стали. Внезапная остановка прервала не только плавное движение, но и тягучую дремоту седоков. Сначала они ничего недоброго не заподозрили, а только сонно таращились в полутьму, рассеиваемую игрою огня за дверцей печурочки, наполнявшей возок жарким дыханием (путешествовали Чердынцевы всегда с удобствами).

Олег потер ладонью запотевшее оконце: в возке были настоящие стекла, не слюдяные вставочки. Вьюга. Вихри неслись над землей, взмывали к взбаламученным небесам, и чудились в них белые лица, огромные хохочущие рты…

– Ну и разбойничья ночка! – пробормотал он, перекрестившись. – Истинно праздник для нечисти. Сейчас бы на посиделки нагрянуть, не то в баньку.

– The bagnio, good, yes, – услышав знакомое слово, оживился Десмонд.

Олег хихикнул. Кое-каких русских словечек кузен, оказавшийся весьма смышленым, поднабрался. Он умел вполне сносно объяснить прислуге, что «каша – now, bad; блини – yes, very good!». Но почему-то упорно именовал кафтан армяком, доводя лакеев до судорог от усилий сдержать непочтительный хохот, но все же его «о-де-ва-ся, please!» было всеми понимаемо. Зато полюбившуюся баню Десмонд упорно называл the bagnio, что по-английски значит «веселый дом». И сейчас Олег не смог не засмеяться, тем паче что на ум пришла очень подходящая история.

– А ведь и верно, веселый дом! – воскликнул он. – Я в прошлое Рождество пошел с нашими дворовыми к девкам на посиделки, в деревню. Ряжеными мы пришли, меня никто не признал, – поспешил он пояснить, увидев, как удивленно взлетели брови Десмонда: мол, неужели лорд Чердынцев предается простонародным развлечениям? Все-таки англичане жуткие задаваки, снобы. – Я в жизни так не веселился. Пели, плясали, бутылочку крутили, целовались все подряд. А потом заметил, что девки временами куда-то исчезают. Спросил парней, те и говорят: небось в баню гадать бегают. А знаешь, как в бане гадают?

– Гада-ют? – поразился Десмонд. – What is?

– В ночь на Рождество прибежит девка в пустую баньку, станет спиной к печке, юбку задерет и молвит: «Батюшко-банник, открой мне, за кем мне в замужестве быть?»

Хоть английский Олега за время общения с кузеном существенно улучшился, он все же засомневался, правильно ли выражается, уж больно выкатились глаза братца. Впрочем, тут же стало ясно, к чему относится недоумение.

– Юбку задирают? – прокудахтал Десмонд, едва сдерживая смех. – И что потом?