Лиз Карлайл - После полуночи

Тем не менее, все закончилось достаточно хорошо. Мать Мартиники оказалась замужем за красивым молодым человеком — который влюбился в нее достаточно сильно, чтобы жениться на ней. Мартиника осталась с необычным именем, замечательной старой английской фамилией и отчимом, которого она обожала. А что до человека, который дал ей жизнь, — что ж, он окончил свои дни в суде несостоятельных должников. Прелестная французская невеста вскоре довела его до банкротства, и его корабли пришлось продать, чтобы удовлетворить алчных кредиторов. Люк Невилл отобрал из этой флотилии только лучшие экземпляры, чтобы присоединить к той дюжине, которой к тому времени владела семья. И это, решила Мартиника, оказалось самым лучшим воплощением справедливости.

— Она была красива в молодости, не так ли?

Низкий, звучный голос послышался словно ниоткуда, и от него по спине у Мартиники пробежала странная дрожь.

— Я… я прошу прощения? — Девушка обернулась и увидела, что рядом с ней стоит лорд Сент-Врейн.

— Ваша двоюродная бабушка Оливия, — тихо ответил он. — Я получил информацию из надежного источника, что портрет, который вы так внимательно изучали, написан с нее всего несколько недель спустя после замужества.

— Vraiment [8] Неужели (фр.) , мсье? — сумела выговорить Мартиника. — Безусловно, я не узнала ее.

— Так же, как и я, — признался он. — Я шокирован, что художник нарисовал ее без этой адской трости.

Мартиника с трудом удержалась от смеха.

— Неужели она никогда не расстается с нею?

— Ни разу не видел. — Сент-Врейн бросил демонстративно настороженный взгляд в сторону двоюродной бабушки Оливии. — А я слоняюсь здесь последние шесть недель или около того. Она даже замахнулась на меня ею один или два раза.

Мартиника усмехнулась.

— Да, вы выглядите как раз человеком того типа, кому время от времени требуется наказание тростью, — проговорила она. — Как вы думаете, миссис Эмброуз бросила вас ради моего дяди или нет?

На мгновение его глаза расширились, а затем и он тоже был вынужден подавить взрыв смеха.

— Не могу сказать, — наконец ответил он. — В настоящее время мои перспективы выглядят мрачно, не так ли?

— Кажется, она сменила объект увлечения, — заметила Мартиника. — Вы бедны, мсье?

— Беден ли я? — с недоверием эхом отозвался молодой человек. — О да, я понимаю вашу мысль. Нет, дорогое дитя. Я просто удивительно богат — но, увы, не слишком послушен. О Боже. Кристина снова взяла беднягу Ротуэлла под руку. Похоже на то, что они направляются в сторону веранды.

— О, довольно скоро она вернется, — заверила его Мартиника. — Ротуэлл тоже неуступчивый человек — да еще и часто неприятен в придачу.

Сент-Врейн повернулся и посмотрел на нее, в его темных глазах плясали огоньки.

— Господи Боже, бедный Шарп прискорбно ошибся, — вполголоса произнес он. — Памеле придется очень сильно потрудиться с вами. Они на самом деле собираются выдать вас замуж?

— Так они думают. — Мартиника приподняла одно плечо. — Но я думаю, что мне больше понравится заняться судоходным бизнесом вместе с тетей Ксантией.

Сент-Врейн выгнул одну резко очерченную бровь.

— Бизнесом? — переспросил он. — Должно быть, на островах делают все совсем по-другому.

— Oui , общество в Вест-Индии предполагает меньше ограничений.

Его ясные голубые глаза задумчиво вглядывались в ее.

— Я думал, что каждая юная леди желает выйти замуж, — наконец выговорил он. — А вы нет?

Мартиника снова пожала плечами.

— Если я безрассудно влюблюсь, то тогда возможно, — ответила она. — Но в ином случае? В этом, кажется, нет необходимости.

— Не думаю, что английскому дворянству позволено как влюбляться, так и вести себя безрассудно, — сухо заметил он.

— Мои родители были без ума друг от друга, — ответила девушка. — И я начинаю верить, мсье, что мне тоже стоит подождать подобной глубины чувств.

— Ваша матушка была француженкой, как я понял?

Мартиника слегка улыбнулась.

— По большей части да.

Сент-Врейн тоже улыбнулся.

— Наполовину француженка, наполовину англичанка, — задумчиво проговорил он, изучая ее. — Замечательное сочетание.

Девушка еще раз тихо рассмеялась. Она пожалела, что Сент-Врейн так красив, потому что это больше чем слегка выводило ее из себя.

— Нет, мсье, — поправила она. — Я — падчерица покойного лорда Ротуэлла. Во мне нет ни одной капли английской крови.

— Ах. — Его темные, резко очерченные брови снова приподнялись. — Понимаю.