Мэй Макголдрик - Бунтарка

– Полезайте внутрь, – приказал баронет священнику.

Бормоча слова вечной благодарности, секретарь епископа распахнул дверцу и впрыгнул в карету с невероятным для своей комплекции проворством.

– Новый магистрат сэр Роберт Масгрейв объявил награду за головы этих ребят, – поведал возница Николасу доверительным тоном. – Говорят, он хочет повесить всех «Белых мстителей», которых поймает. А это неправильно, доложу я вам, когда большинство местных фермеров души не чают в этих мятежниках. Впрочем, не мне, простому вознице, об этом судить.

Прежде чем карета тронулась, леди Спенсер высунулась из окошка:

– Не стоит вмешиваться, Николас. Их слишком много.

– Не волнуйтесь, матушка. Я просто хочу на них взглянуть.

– Тогда почему бы не подождать, когда прибудет следующий фургон? Со слугами тебе в подмогу…

– Со мной ничего не случится. – Жестом он велел вознице ехать. – Пожалуйста, присмотри за моей сестрицей.

Дождавшись, когда карета скроется за поворотом дороги впереди, Николас вскочил в седло и, обнажив шпагу, пришпорил животное.

Острие лезвия ножа оставило тонкий белый след на багровой морщинистой коже горла человека.

Испуганный епископ перечислил все, что мог предложить, в обмен на свою жизнь, начиная от мешков с деньгами, доставленных в любое место, куда они пожелают, и кончая отказом от всех церковных поборов в епархии в течение всего года. За крещение, венчание, похороны. За все.

Они достигли своей цели, и главарь подал знак к отступлению. Священник остался стоять привязанным к дереву, зажмурившись и бормоча молитвы. Богатые одежды священника были замараны. Однако вреда ему не причинили, если не считать нескольких царапин на лице.

– В другой раз, когда задумаешь вступать в сделку с магистратом, вспомни, что с тобой произошло сегодня, – прошептал ему в ухо молодой исполин, убирая в ножны кинжал. – Мы всегда тебя отыщем.

На глазах главаря все тот же исполин, прежде чем уйти, ударил епископа кулаком в бок. Старик поморщился от боли.

Мешок с деньгами опустошили. Трофеи, забранные ранее из экипажа епископа, унесли. Отряд рассеялся так же неожиданно, как и появился. Остался только предводитель в маске, восседая на прекрасной лошади.

Привязав своего жеребца к суку березы у дороги, Николас наблюдал за происходящим из сосновой рощи. Спустя некоторое время священник поднял голову и взглянул на одинокую фигуру.

– Пожалуйста, не убивайте меня! – взмолился он, когда всадник начал медленно к нему приближаться.

Стиснув рукоятку шпаги, Николас бесшумно устремился вперед. У предводителя бунтовщиков был лишь заткнутый за пояс пистолет. Николас надеялся захватить его врасплох, чтобы тот не успел выстрелить.

– Я признаю свою вину! И отдаю вам все земное богатство, каким обладаю… я… – У священника кровь отлила от лица, когда всадник, подъехав ближе, вынул из-за пояса нож. – Я… я…

Николас бросился вперед, но, не достигнув дороги, остановился, когда увидел, что бунтовщик наклонился, чтобы перерезать веревки, связывавшие руки священника.

– Учи милосердию и состраданию свою паству, священник. В этих добродетелях люди очень нуждаются.

Голос был низкий и хриплый, и все же что-то в его тоне заставило Николаса помедлить. Заметив, что всадник направился в его сторону, он укрылся за деревом, убрал шпагу в ножны и прислушивался к приближавшемуся стуку копыт.

Как только голова лошади поравнялась с деревом, за которым он скрывался, Николас выскочил из укрытия и, схватив всадника за рубашку, стащил с седла. Потеряв равновесие, оба упали на землю. Пистолет мятежника отлетел в кусты у дороги.

Откатившись в сторону, главарь бунтовщиков подобрал камень, но Николас оказался проворнее и успел подставить руку. Кусок серого сланца изменил траекторию. Готовясь схватиться с противником, Николас испытал разочарование, поскольку тот бросился в лес. Николас припустился за ним.

Маленького роста, но чрезвычайно ловкий и быстрый, человек легко бежал по густому подлеску. Николас догнал его почти у самой дороги. Он уже собирался его схватить, когда мятежник вдруг обернулся и с силой лягнул его, целясь, в пах. Николас увернулся, и удар пришелся в бедро.

Ринувшись на мятежника в маске, Николас хуком справа сбил его с ног. Распластавшись на мятежнике, Николас мгновенно оседлал его. Придавив тщедушное тело своим весом, он занес кулак для нового удара. Но замер.

Шляпа бунтовщика отлетела в грязь, и шарф, закрывавший лицо, сполз вниз. К своему величайшему изумлению, Николас увидел перед собой разъяренное женское лицо. Неудивительно, что ему ничего не стоило стащить ее с лошади.