Кристина Додд: Первый любовник Англии

Осел! Боже, какой осел! Только сейчас он узнал и эту узкую улочку, и дородную Крошку Мэри. Его и Розенкранца занесло под окна известнейшего в Лондоне борделя, и потревоженные жрицы любви, оторванные от своего дела, атаковали отряд солдат.

Мокрые солдаты выделывали резвые танцевальные па, стараясь уклониться от летящего вниз содержимого ночных горшков. Они и представить себе не могли, что такое Крошка Мэри, напоминающая сейчас разъяренную козу, бьющую землю копытом перед последним решительным прыжком. Она ринулась в атаку, и трое солдат свалились на землю, как деревянные кегли; двое других удержались на ногах, шатаясь, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит.

Шлюхи разразились одобрительными воплями, и сэр Дэнни с радостью присоединился к ним: он и Розенкранц спасены, теперь сэр Дэнни ничуть не сомневался в этом. Небеса услышали его молитву, поскольку только он мог спасти ее величество королеву Елизавету от плетущегося против нее заговора; только он был в состоянии вернуть Розенкранцу законное положение в жизни. Сэр Дэнни снова рассмеялся, и Одноглазый сразу протер свой единственный глаз.

— Идиот, — пробормотал Розенкранц. — Старый глупый актеришко!

Когда Одноглазый, обнажив шпагу, повернул к нему голову, сэр Дэнни почти согласился с этим утверждением. В руке Розенкранца что-то блеснуло, и сэр Дэнни разглядел кухонный нож. Простой кухонный нож! Против вооруженного солдата!

Низко наклонив голову, сэр Дэнни боднул противника в пах. Одноглазый сложился пополам, но, падая, успел увлечь за собой сэра Дэнни и, перекатившись через него, крепко прижать к земле всем телом. Сэр Дэнни, стараясь освободиться, бился под Одноглазым, словно рыба, вытащенная на берег. Внезапно он ощутил, что держащие его руки разжались, а по тяжелой туше солдата, заоравшего нечеловеческим голосом, пробежала судорога.

Розенкранц потянул сэра Дэнни, помогая подняться, и крикнул:

— Бежим! Скорее! Нам нужно удирать отсюда!

Спотыкаясь, сэр Дэнни постарался обрести дыхание. Нет, теперь он больше никогда не станет шутить с судьбой! Рванув застежку, сэр Дэнни освободил судорожно вздымающуюся грудь.

Уже находясь на углу переулка, он оглянулся назад — тяжелые железные ночные горшки продолжали бомбардировать солдат, все еще стоящих на ногах; Крошка Мэри, сидя на двух лежащих мужчинах, обхватила их шеи и изо всех сил душила своими крепкими локтями; Одноглазый, корчась от боли, катался по земле, изрыгая страшные ругательства.

Возможно, впервые в жизни сэр Дэнни почувствовал себя в замешательстве.

— Что?.. Что?.. — только и мог он пробормотать, заикаясь.

По лицу Розенкранца пробежала гримаса зловещего удовлетворения.

— Я только показал ему, как острие моего кухонного ножа легко пропарывает войлочные штаны и входит прямо в…

— О Боже! — Сэр Дэнни схватился за грудь.

— Ага, — продолжал Розенкранц. — И теперь он не скоро бросится за нами в погоню.

Вытерев перепачканные руки о фартук, Крошка Мэри криво ухмыльнулась в сторону лежащего на земле Одноглазого:

— Ну что, достала она тебя в твои детородные яблоки?

Одноглазый прекратил исследовать интимные части своего тела и свирепо сверкнул глазами.

— Рана совсем нетяжелая, — проворчал он в ответ.

— Она показалась бы тебе еще легче, если бы эта девка вообще отрезала их!

По лицу раненого Одноглазого пробежала гримаса ярости.

— У меня еще достаточно сил, чтобы разделаться с тобой, слышишь, ты, пивная бочка?!

Крошка Мэри расхохоталась, откинув голову, — ее звонкий смех громким эхом отражался от стен, мощное тело сотрясалось от ликования.

— Эй, вы только посмотрите: этот хилый стручок никак не может пустить корни!

К веселью Мэри присоединились остальные женщины, и даже пришедшие в себя солдаты, на всякий случай пряча головы, сдавленно фыркали.

Одноглазый тут же пришел в себя и вскочил, нащупывая на боку шпагу.

— Уж не это ли ты разыскиваешь? — Крошка Мэри указала жирным пальцем на лежащую на земле шпагу. — Ты ее потерял, когда эта малявка ударила тебя ножом.

Прислонившись спиной к стене, Одноглазый застонал, стараясь держаться.

— Кажется, он потерял тогда гораздо больше, чем просто шпагу, — заметила одна из «девочек».

— Эй, Крошка Мэри, а ты разве знакома с ней? — спросила другая.

— Нет, — ответила Мэри, — но с таким кухонным ножом она вполне могла бы справиться с целым отрядом!

— Ты, старая глупая шлюха! — Кровь ручьем текла по ноге Одноглазого. — Это же был актер! Мужчина, который играет женские роли, а не женщина. Ты что, не знаешь, что женщины не могут играть на сцене? Это же неприлично!