Мэдлин Хантер - Уроки страсти

Эллиот понимал, что прощание с отцом на смертном одре может быть драматичным. Он знал это по собственному опыту. Сегодня вечером, однако, его больше интересовало местопребывание мисс Блэр и дела, которые она обсуждала со своим отцом, прежде чем он уйдет из жизни.

– Ты, случайно, не знаешь, где она собиралась остановиться в Неаполе? Я мог бы навестить ее, когда поеду в Италию, если, конечно, она еще будет там.

– Вообще-то она оставила адрес гостиницы, где собиралась поселиться. Ей этот отель рекомендовали друзья. Если она не вернется до твоего отъезда, я была бы признательна, если бы ты встретился с ней. Порой ее независимость граничит с безрассудством. Я очень беспокоюсь о ней.

Эллиот сомневался, что Федра Блэр нуждается в чьей-либо опеке. Но в любом случае подобная забота со стороны Алексии тронула его.

– О Боже! – пробормотала Алексия.

Проследив за ее взглядом, Эллиот понял, чем вызван вздох, который последовал за этим. К ним направлялась Генриетта, над ее головой колыхались перья, глаза сверкали решимостью.

– По-моему, она по твою душу, – прошептала Алексия. – Уходи, не то она прожужжит тебе все уши своими жалобами. Как это Истербрук позволил мне быть хозяйкой бала без ее согласия! Она считает себя хозяйкой дома лишь потому, что живет здесь.

Эллиот последовал ее совету и скрылся из виду задолго до того, как тетушка добралась до них.

Быстро миновав коридор, которым пользовались слуги, Эллиот взбежал вверх по задней лестнице и направился к покоям Кристиана. Войдя в гостиную, он обнаружил брата, небрежно раскинувшегося в кресле.

Острый взгляд, которым встретил его Кристиан, свидетельствовал о том, что его мозг совсем не так расслаблен, как тело.

– Я ничего не нашел, – сообщил Эллиот в ответ на безмолвный вопрос, светившийся в темных глазах брата. – Ни в его конторе, ни дома. Видимо, все хорошо запрятано.

Кристиан с шумом выдохнул. Он был недоволен тем, что обстоятельства лишают его возможности заниматься тем, чем он обычно занимается. Эллиот не имел представления, что это за деятельность. Никто не знал, чем занят Кристиан.

– Возможно, он все сжег, зная, что скоро умрет, – предположил Эллиот.

– Меррис Лэнгтон убедительно продемонстрировал, что не намерен никого щадить, даже стоя на пороге смерти.

Кристиан сунул пальцы за свой идеально повязанный галстук и оттянул его от шеи.

В этот вечер он выглядел безупречно – сиятельный лорд до кончиков ногтей. Его одежда и белье каждой своей ниточкой заявляли о превосходном качестве. Правда, жест, которым он расслабил галстук, намекал на неудобство, причиняемое ему вечерним костюмом, а не по моде длинные волосы указывали на склонность к эксцентричности.

Эллиот предположил, что брат жаждет избавиться от этих символов цивилизации и облачиться в восточный халат, который он надевал, находясь дома. Обычно он расхаживал по своим комнатам босиком, не удосужившись натянуть шелковые чулки и туфли. Сейчас, однако, единственным намеком на его обычное поведение в этих стенах был расстегнутый фрак и небрежная поза, в которой он раскинулся в кресле.

– Ты проверил половицы, панели и тому подобное? – поинтересовался Кристиан.

– Слишком рискованно. Я и так проторчал там дольше, чем предполагал, и чуть не столкнулся с констеблем, когда выходил из конторы. Славу Богу, там нет фонаря, но все же…

В пересказе его похождения выглядели более опасными, чем это было на самом деле. Эллиот всегда полагал, что бывают ситуации, когда ничего не остается, кроме как нарушить закон, но никогда не думал, что проделает это с такой холодной невозмутимостью, оказавшись в подобной ситуации.

– Никто не усомнится, что ты провел всю ночь на балу, если вдруг возникнут вопросы, – заверил его Кристиан. – Лэнгтон владел небольшим издательством, которое печатало радикальные материалы. Кроме того, как выяснилось, он не прибегал к шантажу. Жаль, что он преставился, прежде чем я успел откупиться от него. И теперь рукопись Ричарда Друри неведомо где, и его гнусная клевета на нашего отца может увидеть свет.

– Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

– А не мог кто-нибудь опередить тебя и добраться до рукописи? Возможно, я не единственный, к кому Лэнгтон обратился со своим предложением.

– Я не заметил, что кто-то рылся в его вещах. Даже поверенный. Ведь его только сегодня похоронили. Вряд ли бумаги были в его доме или конторе, когда он умер.

– Это чертовски неудобно.