Ферн Майклз - Гордость и страсть

– Они очень красивы, не правда ли?

– Что?

– Колесные пароходы! Разве они не великолепны?

– О да, – рассеянно ответила Мэрилин. – Я слышала о колесных пароходах, которые ходят по Миссисипи, но видела их только на картинках.

Судно действительно выглядело очень нарядно: белое, с поручнями, выкрашенными красными и золотыми полосами. Трубы были ярко-оранжевыми, а трап изумрудно-зеленым. В любом другом месте эти цвета показались бы кричащими, но на этом изысканном пароходе они прекрасно сочетались друг с другом.

Подошел носильщик и взял их багаж. Мэрилин направилась вслед за миссис Квинс по трапу на борт «Бразилии». Девушка покрепче ухватилась за поручни, так как еще неуверенно ступала по суше после нескольких недель морского путешествия из Новой Англии в Бразилию, поэтому ей хотелось поскорее снова очутиться на палубе корабля. В мозгу Мэрилин мелькнула смутная мысль: можно ли испытывать не морскую, а «сушную» болезнь? Она как-то странно чувствовала себя после того, как сошла с корабля на твердую землю. Мэрилин поделилась своими впечатлениями с миссис Квинс.

– Конечно, детка. Я тоже чувствую себя не в своей тарелке. На борту «Бразилии» нам сразу станет легче. По правде говоря, я жду не дождусь, когда наконец доберусь до моей плантации, где смогу вести тихую, спокойную жизнь, которая мне так нравится.

Мэрилин с трудом могла поверить, что миссис Квинс ведет размеренную жизнь.

Они последовали за носильщиком, проводившим их к двум каютам, расположенным рядом. Смуглый мужчина небольшого роста открыл дверь, и женщины оказались в прохладной затемненной комнате, обставленной со вкусом. Убранство каюты было решено в стиле беседки, навевающей мысли о свежей зелени и бледно-розовых лепестках цветов. Ярко-розовый ковер подчеркивал светлый оттенок занавесок. С низкого потолка свисал сверкающий хрустальный светильник, в точности соответствующий уменьшенным пропорциям каюты парохода.

Каюта, отведенная миссис Квинс, была обставлена точно так же, только на полу лежал ковер малинового цвета.

– Здесь мило, не правда ли? Мэрилин, вы меня слышите?

Но та не слушала миссис Квинс. Внимание девушки было обращено на открытую дверь, где мелькнула высокая фигура мужчины в белом костюме.

– Извините, миссис Квинс, вы что-то сказали?

– Я спросила, нравятся ли вам каюты?

– Да, здесь в самом деле очень мило.

– Дитя мое, вы слишком устали. Вам нужно отдохнуть. Вы почувствуете себя лучше и сможете хорошо повеселиться вечером.

– Вероятно, вы правы. Я действительно немного устала.

– Тогда отправляйтесь в вашу каюту и полежите, а я присмотрю за багажом.

– Спасибо, миссис Квинс.

Пробудившись после непродолжительного сна, Мэрилин, свежая и отдохнувшая, с восторгом предвкушала удовольствие от предстоящего вечера на борту речного парохода. Судя по всему, вечер действительно обещал быть веселым. До нее уже доносились звуки музыки, которую играл небольшой оркестр.

Мэрилин наскоро умылась и села причесываться перед овальным туалетным столиком, задрапированным кисеей. Перед сном она торопливо разместила свои косметические принадлежности на полированной поверхности столика. Под шпильками, лентами и пудреницей Мэрилин заметила щетку для волос, оправленную в серебро.

Девушка любовно взяла ее в руки и прижала к щеке. Так ей казалось, что отец находится рядом. Это был его последний подарок перед смертью. Мэрилин снова ощутила, какая ужасающая пустота образовалась в ее жизни. Возможно, через некоторое время острые, ранящие края этой пропасти станут менее болезненно впиваться в ее душу, пустота перестанет быть столь зияющей, и Мэрилин сможет легче переносить боль потери. Девушка внимательно рассматривала гравированную поверхность оправы. Тонкий пальчик обвел буквы «Древо Жизни», название той самой каучуковой плантации, куда она направлялась. Эта плантация принесла состояние ее отцу, а теперь должна была стать новым домом Мэрилин.

Две морщинки пролегли между тонко очерченными бровями, и на мгновение у девушки возникло чувство, будто она совершила путешествие во времени. Мысли вернулись к действительности, и Мэрилин снова оказалась на пароходе, несущем ее вверх по Амазонке.

Легкий ветерок шевелил ворох бумаг, которые Мэрилин прихватила с собой на палубу. Устроившись в кресле, она попыталась разобраться в документах отца. Их семейные юристы все ей подробно объяснили, но печаль до такой степени переполняла девушку, что слова сливались в неразборчивое бормотание, а бумаги, которые она подписывала, расплывались перед глазами.