Дженнифер Эшли - Как спасти репутацию

– Пожалуй, с этим придется подождать до лета. – Миган попыталась шутить. Весенний воздух был еще холодным, хотя под жиром дыхания Александра это не имело значения.

– Да, – сказан он совершенно серьезно.

– Нвенгарийцы – сумасшедшие, – смеясь сказала Миган.

– Мы страстные, – поправил он. – Мы только притворяемся цивилизованными людьми.

– Если нас здесь обнаружат, будет очень неловко.

– Мимо Доминика никто не проскочит.

– Герцогиня Гауэр – решительная дама.

– Мимо Доминика не проскочит, – повторил он.

– Ладно, признаю, Доминик – оплот силы, но…

Она захлебнулась, потому что Александр пробил языком кудри и лизнул ее. Он целовал так, как целовал рот, ударами огня, глубокими и изысканными. Восхитительное трение заставило ее подняться на носочки, она безуспешно пыталась разнять руки и злилась, что не получается.

– Александр, какой ты жестокий, – простонала она. – Неудивительно, это действует приворот.

Он раздвинул ей ноги, серебряные кольца с рубинами холодом коснулись горячего центра, появилось изумительное ощущение, она с трудом удержалась от крика, зная, что где-то в саду, за экраном деревьев и тисовой оградой, леди и джентльмены ждут их и сплетничают.

Он что-то пробормотал прямо в ее плоть, усы пошевелились. Миган хотела бы узнать, что он сказал, но не могла говорить. Сейчас она была порочной, скверной и совсем не леди, и ей это очень нравилось.

Неудивительно, что мужчины и женщины так неистово гоняются друг за другом: Неудивительно, что они платят Черной Анне огромные деньги за изготовление любовных приворотов. Наградой будет вот такое невероятное блаженство, и пусть оно длится мгновение, оно стоит того, чтобы к нему стремиться.

Она старалась порвать путы, но ее пронзил восторг, и она чуть не закричала. Он не остановился, его руки крепко держали внутреннюю часть бедер, язык сводил с ума. Она хотела еще и еще, а путы не поддавались…

Какой она стала распутницей. Собственное распутство должно было бы беспокоить ее, но с Александром она не чувствовала стыда. В этом была какая-то магия.

У нее вырвался крик, как ни старалась она его подавить.

– Александр, что ты со мной сделал?

– Доставил удовольствие. – Он в последний раз поцеловал ее одуряющим поцелуем и поднялся.

Давление пут ослабло, но сердце по-прежнему бурно билось, а по телу пробегала дрожь восторга. Они поженятся и всю жизнь смогут этим заниматься долгими ночами. Эта мысль, вдруг пришедшая Миган, сделала ее абсолютно счастливой.

Александр поправил ей юбки ласковой рукой, но глаза его были отнюдь неласковы. В них были ярость обладания и порочное веселье, то, которое она видела во время помолвки, когда они соединили окровавленные руки.

– Ты скверный человек, Александр.

– Опасный, сойдемся на этом. – Дикая улыбка озарила его лицо. Он развязал ей руки и снова накинул кружевную косынку на плечи.

– Опасный для моего рассудка. Я попалась на удочку.

– Это приворот. Любовный приворот овладевает человеком.

– Тобой овладел?

Александр обхватил ее лицо ладонями; кольца холодили щеки.

– Мною овладела ты. Я знаю, что готов сделать все, лишь бы быть рядом с тобой.

– Тебе осталось две недели быть вдали от меня, – заметила она. Тело напряглось и запылало, колеблясь между удовлетворением и желанием получить его еще.

– Знаю. Я живу как в аду. Когда не сплю, каждую минуту хочу быть с тобой. Когда сплю, ты снишься мне и я хочу заниматься с тобой любовью. Ничего больше не хочу, кроме тебя. Вот почему надо уничтожить любовный приворот он отвлекает меня ото всего на свете.

– Согласна, это большое неудобство.

– Мне так много нужно сделать. Я каждый день провожу с этим чертовым королем и его министрами, склоняю договоры в пользу Нвенгарии. У меня это получается так успешно, что меня оставляют в Лондоне, я забалтываю и обхаживаю короля и держу его под ногтем, вместо того чтобы вернуться в Нвенгарию, чего очень хочу. Нвенгария – удивительное место. Я очень хочу домой и горю нетерпением показать тебе мою страну.

Миган тронуло страдание в его глазах. Ей не приходилось испытывать тоску по родине, потому что отец всегда был рядом и они никогда не отъезжали далеко от Оксфордшира. Но иногда, в серой сутолоке Лондона, она с тоской вспоминала зеленые холмы родного края, тишину лесов, прогулки вдоль реки.

А Александр был за тысячи километров от своей Нвенгарии, в чужом для него краю. Пенелопа писала, что раньше Александр редко покидал Нвенгарию. Неудивительно, что он ужасно тоскует по ней.