Дженнифер Эшли - Незабываемые ночи

Сентябрь 1881 года

Лакей Изабеллы позвонил в колокольчик у дома лорда Мака Маккензи на Маунт-стрит. Изабелла ждала в ландо, в сотый раз задаваясь одним и тем же вопросом: разумно ли она поступает, приехав сюда.

Может быть, Мака не окажется дома. Возможно, этот непредсказуемый человек уехал в Париж или в Италию, где еще на некоторое время продлится лето. Она и сама в состоянии прояснить то, что обнаружила. Да, так будет лучше всего.

Но едва она открыла рот, чтобы позвать лакея, как огромная дверь открылась и из нее выглянул слуга Мака, бывший боксер. У Изабеллы упало сердце. Если Беллами здесь, значит, Мак дома, потому что слуга никогда далеко от него не отходит.

Беллами бросил взгляд на ландо, и по его обезображенному шрамами лицу промелькнуло явное удивление. Изабелла не появлялась здесь с тех пор, как сбежала три с половиной года назад.

— Миледи?

Выходя из ландо, Изабелла оперлась на здоровенную руку слуги. Лучший способ сделать что-то, решила она, — это просто сделать.

— Как твое колено, Беллами? Ты все еще пользуешься мазью? Я не слишком самонадеянна, думая, что муж дома?

Задавая вопросы, Изабелла вошла в дом, сделав вид, что не заметила любопытных взглядов служанки и лакея.

— Колено намного лучше, миледи, спасибо. Лорд Маккензи… — Беллами замялся. — Он рисует, миледи.

— Так рано? Удивительно.

Изабелла стала быстро подниматься по ступенькам, не позволяя себе думать о том, что делает. Если она задумается над этим, то быстро сбежит, возможно, запрется в своем доме и не высунет больше носа.

— Он в студии? Не надо докладывать обо мне, я сама поднимусь к нему.

— Но, миледи…

Беллами пошел за ней, однако поврежденное колено мешало ему двигаться быстро, и Изабелла уже взбежала на третий этаж, когда он только преодолел второй лестничный марш.

— Миледи, он просил его не беспокоить, — крикнул ей вслед Беллами.

— Я ненадолго. Мне только нужно задать ему один вопрос.

— Но, миледи, он…

Изабелла остановилась, коснувшись белой ручки двери, ведущей в комнату, расположенную на верхнем этаже справа.

— Всю вину за вторжение я возьму на себя, Беллами.

Она приподняла юбки, открыла дверь и вошла в комнату. Мак, разумеется, был там. Он стоял перед мольбертом и увлеченно работал.

Юбки Изабеллы выскользнули из ставших ватными пальцев. Ее поразила красота мужа, с которым они жили врозь. В студии было прохладно, но Мак работал в поношенном, с пятнами краски килте, с обнаженным торсом. Его загорелая от пребывания на более теплом европейском материке кожа блестела от пота. На голову он повязал красный платок в цыганском стиле, чтобы краска не попадала на волосы. Мак всегда так делал, с болью вспомнила Изабелла. С повязанным на голове платком его скулы казались выше, подчеркивая выразительность лица. Даже изношенные и перепачканные краской грубые башмаки были знакомы и дороги ей.

Мак энергично покрывал мазками холст, очевидно, не услышав, как Изабелла открыла дверь. В левой руке он держал палитру, а правой быстрыми резкими движениями работал кистью. Потрясающий мужчина, он становился еще более привлекательным, когда был поглощен занятием, которое обожал.

Когда-то Изабелла сидела в этой самой студии на старом диване с разбросанными подушками и просто наблюдала, как он писал картину. Мак мог не говорить ей ни слова, но она обожала наблюдать за игрой мускулов у него на спине, за тем, как он, рассеянно потерев щеку, пачкал ее краской. После особенно удачной работы он поворачивался к ней с широкой улыбкой и заключал в объятия, никогда не задумываясь о том, что теперь краска пачкала и ее кожу.

Изабелла так увлеклась созерцанием Мака, что не сразу заметила, над чем он работает с таким напряжением, пока не заставила себя перевести взгляд на помост. И едва справилась со своим смущением.

На небольшом возвышении, задрапированном желтой и красной тканью, лежала голая молодая женщина. В этом не было ничего удивительного, потому что Мак обычно рисовал обнаженную натуру или слегка прикрытую чем-то. Но Изабелла никогда не видела, чтобы он рисовал что-то вульгарно-эротическое. Натурщица лежала на спине, согнув колени и широко расставив ноги. Ее рука прикрывала лоно, а сама она без стыда выставляла себя напоказ. Мак хмурился и быстрыми движениями кисти наносил мазки.