Дженнифер Эшли: Незабываемые ночи

Мак сдался и позволил Беллами закрыть дверь. Тактика, которой пользовались его далекие предки-горцы, не годится для Изабеллы. Стоит ей обжечь его холодным взглядом прекрасных глаз, и он окажется на коленях. В прошлом ради нее он довольно часто падал на колени, но ни разу не пожалел.

— О, Мак, — раздавался ее внезапный смех, и холодный тон в голосе исчезал, — у тебя такой нелепый вид!

Тогда он тащил ее за собой на ковер, и прощение приобретало интересный оборот.

Мак тяжело опустился на нижнюю ступеньку и обхватил голову перепачканными краской руками. Сегодня он допустил оплошность. Изабелла застала его врасплох, и он упустил отличную возможность, которую она ему предоставила.

— Ой, а картина испорчена, — прозвучал голос Молли, спускавшейся вниз, шурша шелком. — Кстати, мне кажется, я выгляжу там немного забавной.

— Иди домой, Молли, — глухо сказал Мак. — Я заплачу тебе за целый день.

Он ждал, что Молли взвизгнет от радости и поспешит уйти, но она села на ступеньку рядом с ним.

— Бедненький, хочешь, я помогу тебе?

— Нет, спасибо.

Его плоть уже успокоилась, и он не хотел, чтобы она напрягалась из-за кого-то другого, кроме Изабеллы.

— Делай как знаешь. — Молли провела тонкими пальцами по его волосам. — Хуже всего, когда тебе не отвечают взаимностью, не так ли, милорд?

— Так. — Мак закрыл глаза. Его душила ярость, и не давало покоя желание. — Ты права, это хуже всего.

На следующий день на охотничьем балу лорда и леди Аберкромби в Суррее было полно светских гостей. Изабелла вошла в зал с некоторым волнением, ожидая встретить здесь мужа, который, как доложила ей ее служанка Эванс, тоже получил приглашение. Эванс узнала об этом от своего закадычного друга Беллами.

Вчера в студии Мак показался Изабелле полуобнаженным богом. Сразу после встречи с ним она направилась прямо домой и бросилась в слезах на кровать. Дела так и остались невыполненными, потому что остаток дня она провела, свернувшись калачиком на кровати и жалея себя.

На следующее утро Изабелла встала и заставила себя посмотреть фактам в лицо. У нее есть только два варианта. Можно полностью избегать Мака, как она делала раньше, а можно примириться с их случайными встречами в Лондоне, поскольку каждый живет своей жизнью. Они же могут соблюдать приличия и оставаться друзьями. Она просто должна настолько привыкнуть видеть Мака, чтобы его присутствие больше не тревожило, чтобы в момент встречи сердце не подпрыгивало к горлу от одного только мимолетного взгляда на его властное лицо или от коварной улыбки у него на губах.

Второй вариант был сложнее и беспокойнее, но Изабелла ругала себя, пока не приняла решение. Она не станет прятаться дома, как испуганный кролик, поэтому и приняла приглашение лорда Аберкромби, хотя знала, что на балу будет присутствовать Мак.

Изабелла попросила Эванс помочь ей надеть новое бальное платье из голубого атласного муара с розочками из желтого шелка, которые украшали лиф платья и его подол. Эванс, которая могла бы похвастаться тем, что работала у известных актрис, у нескольких оперных певиц, у герцогини и куртизанки, одевала Изабеллу с самого первого дня после ее скандального побега с Маком. Эванс появилась в доме Мака на Маунт-стрит, где Изабелла с кольцом Мака на пальце за неимением другой одежды под рукой стояла в своем бальном платье, в котором была накануне вечером. Эванс было достаточно одного взгляда на невинное лицо Изабеллы, чтобы стать ее неистовой защитницей.

«Я выгляжу вполне прилично для замужней женщины, которой почти двадцать пять. — Изабелла смотрела на себя в зеркало, пока Эванс украшала бриллиантами ее грудь. — Мне нечего стыдиться».

Но при всем при том у нее замерло сердце, когда она вошла в бальный зал лорда Аберкромби и увидела в комнате, где был накрыт ужин, высокую фигуру Маккензи. Он стоял, опираясь на камин, в килте клана Маккензи, а широкие плечи обтягивал парадный черный сюртук.

В следующее мгновение Изабелла поняла, что это не Мак, это был его старший брат Кэмерон. Испытав облегчение и радость, она оставила друзей, с которыми приехала сюда, подобрала атласные юбки и поспешила, пробиваясь через толпу, к нему.

— Кэм, что, скажи на милость, ты здесь делаешь? Я думала, ты на севере страны, усиленно готовишься к скачкам в Сент-Леджере.

Кэмерон бросил в камин сигару, которую курил, взял Изабеллу за руки и наклонился, чтобы поцеловать в щеку. От него пахло сигарами и виски; так было всегда, хотя иногда к этим запахам добавлялся запах лошадей. Кэмерон держал конюшню, где стояли лучшие скаковые лошади Англии.