Конни Брокуэй: Безрассудный

– А если я предпочту не опускать пистолет?

Лицо Жака потемнело.

– Тогда мы будем сидеть здесь, пока он не выпадет из ваших онемевших пальцев. Потому что, если вы попытаетесь уйти, мы просто поднимем тревогу. – Очевидно, его миролюбивое настроение вдруг испарилось.

– Я в любой момент могу вас убить, – высказал предположение Рейн.

– Ваш выстрел привлечет внимание, – ответил Жак с немалым удовольствием в голосе. – Поэтому бросьте пистолет, а?

Значит, Жаку не нравилось, когда ему угрожали. Когда-то Рейну это тоже не нравилось. Поразительно, к чему только не привыкаешь, если возникает необходимость.

– У меня есть идея получше, – сказал Рейн. – Я оставлю пистолет на месте, а вы мне все равно все расскажете.

– Ты дерьмо! – взорвался Жак. – Висельник! Как ты смеешь…

– Жак! – перебила его девушка. – Пожалуйста! Это нас ни к чему не приведет. Объясни ему, или это сделаю я.

Рейн внимательно посмотрел на нее. Над ее верхней губой блестели капельки пота. Если она солжет, это будет сразу видно.

– Еще лучшая идея, – сказал Рейн. – Вы мне все объясните, мадемуа… мадам Ламбетт. А ты, Жак, веди себя очень-очень тихо. Не то я застрелю тебя, а потом… – Он многозначительно улыбнулся девушке. – Ну, тебя уже не будет, чтобы это увидеть.

– Вы были правы, – сказал Жак девушке, не отрывая глаз от Рейна. – Нам следовало выбрать «осиновый лист».

– В последний раз требую, объясните мне все.

Девушка медленно кивнула головой:

– Будь по-вашему, месье. Мой муж, Ричард Ламбетт, умер месяц назад от лихорадки. Он был англичанином.

Рейну стало интересно, но он по-прежнему хранил молчание.

– Я вижу, вы догадываетесь, что наш брак был странным. Но сердцу не прикажешь, а мудрости не научишь, не так ли?

– Откуда мне знать? В тюрьмах многие заключенные спят с проститутками. – Рейн явно издевался над ее словами.

– О-о, пардон, месье. Это так бессердечно с моей стороны. – Взгляд, брошенный на Рейна, говорил об обратном. В нем сквозило удовлетворение.

Рейн не мог сдержать смешка. Будь он проклят, если она не сказала это нарочно, чтобы обезоружить его. Она хитрее, чем он подозревал, достойная противница.

– Да, мудрой вас не назовешь, – сказал он, – к несчастью… но меня это мало касается. Прошу теперь простить мне, мадам, мою бессердечность.

Она одарила его острым, оценивающим взглядом. Хорошо.

– Продолжайте.

– Мой муж был дипломатом.

– Очевидно, не очень удачливым, – заметил Рейн.

На этот раз она нахмурила брови.

– Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибаюсь, но Англия и Франция все еще враги?

За ее спиной Жак в смущении переминался с ноги на ногу.

– Да, месье. И все же я не позволю вам говорить о нем плохо. Возможно, если бы он не влюбился, если бы все свое внимание уделял вопросам политики…

Голос ее звучал напряженно, глаза блестели. От гнева или от боли? Он не мог отгадать.

– Дорогая леди, в вас говорит католичка. Готовность принять на себя вину напоминает о сестрах, которым было поручено воспитывать вас…

Она испуганно взглянула на него. Он оказался прав: эта дама выросла в монастыре.

– …Но даже монахиням не пришло бы в голову обвинить влюбленного дипломата в конфликте.

Она нахмурила брови, и Рейн подавил желание рассмеяться. Он, кажется, забылся: его жизнь висит на волоске. И если зрение его не пострадало от тюремного заточения, то молчаливый, громадный Жак незаметно продвинулся к ним, пока дама отвлекала его, Рейна.

– Брось, приятель. Проявляй терпение, в отсутствии которого упрекает меня твоя госпожа. Стой смирно, Жак, не то умрешь. – Рейн перевел дуло пистолета на гиганта.

Мадам Нуар поджала пухлые губки. Да, она была определенно раздражена.

– Достаточно истории. Чего вы от меня хотите?

Жак кивнул с несчастным видом. Она глубоко вздохнула.

– Полгода назад мой муж получил известие из Шотландии о кончине дядюшки. Умерший завещал ему крупное поместье. В связи с этим муж начал хлопотать о моем отъезде в Шотландию с маленьким Энгусом.

– Маленький Энгус?

Она скромно опустила глаза.

– Это наш сын.

Сын… Рейн окинул взглядом ее стройную фигурку, тонкую талию. Казалось, что ее могло обхватить ожерелье, которое украшало ее шейку. Хотя столь тонкой она могла быть благодаря корсету.

– Как вы легко догадываетесь, организовать путешествие в Англию француженки, да еще с сыном очень трудно, особенно дамы, занимающей некоторое положение в свете, хоть теперь оно и не столь значительно. Я сирота, месье, и выросла в семье тетки, в той же семье, в которой живу и сейчас, после смерти мужа. К счастью, после долгих поисков муж все-таки смог договориться с капитаном одного капера, и мы должны были… мы должны отплыть с отливом сегодня ночью.