Шерил Флурной: Объятия судьбы

Сардиния, 9 июня 1851 года

Мужчина опустился на колени перед холмиком земли и в немой скорби склонил голову. Слезы катились по его щекам. Обхватив руками усыпанную цветами сырую могилу, он шептал:

– Ла Донна, любовь моя! Прости меня, Ла Донна! – Мужчина обратил лицо к небу, губы его дрожали, а глаза потемнели от отчаяния. – О всемилостивый Господь! За что? – вскричал он надтреснутым голосом и вновь склонил голову. Его поникшие плечи содрогались от безутешных рыданий.

Объятый горем, он не слышал звука шагов за спиной. Приблизившийся человек с ненавистью посмотрел на него и злобно бросил:

– Тебе здесь не место, Гаррис.

Тот, к кому были обращены эти слова, медленно поднял голову. Перед ним стоял старик в глубоком трауре. В руках, затянутых в черные перчатки, он держал кнут. Воцарилась мертвая тишина. Старик сделал шаг вперед.

– Ты! – выдохнул он и указал кнутом на свежую могилу. – Это ты виноват в ее смерти! Будь проклят день, когда она с тобой встретилась! Она любила тебя, черт возьми! А ты убил ее и заплатишь за это!

– Я любил ее, Роско. Она…

Он не успел договорить. Роско взмахнул кнутом и обрушил безжалостный удар на голову Гарриса. Вслед за этим ударом посыпались другие.

– Не смей говорить о любви! – кричал Роско. – Будь ты проклят, Натан Гаррис! Пусть твоя душа отправится прямо в ад! – Обезумевший старик то и дело рассекал воздух кнутом, давая выход своему горю. – Моей красавицы Ла Донны больше нет! Она лежит в холодной сырой земле и уже никогда не откроет свои прекрасные очи, не улыбнется. Это ты должен быть там, ты, а не она!

Окровавленный Натан упал ничком на могилу. Он даже не пытался увернуться от ударов – то ли из почтения к старику, то ли из любви к Ла Донне.

– У тебя тоже есть дочь, – процедил Роско Силоне, снова занеся руку, и его темные глаза с испепеляющей ненавистью впились в Натана. – Клянусь, я отомщу за смерть Ла Донны! Ты заплатишь за свои грехи и за мое горе! Отняв у меня дочь, ты отдашь мне свою.

Гаррис молчал, почти не замечая физической боли, ибо мука, терзавшая его сердце, была куда страшнее. Старик опустил кнут и прерывисто вздохнул.

– Моей дочери был двадцать один год, когда ты отнял ее у меня, Гаррис. Когда твоей дочери исполнится столько же, ты отдашь ее мне и таким образом возместишь мою утрату. Твоя дочь будет носить фамилию Силоне и выйдет замуж за Дамона, моего единственного сына и наследника!

Натан поднялся. Его тревожный взгляд встретился с глазами старика, сверкающими от ярости. Но не успел он ответить, как Роско снова заговорил:

– Ты клялся ей в любви, так докажи, что это не просто слова. По-моему, ребенок – не слишком высокая цена за жизнь любимой. Взгляни туда, Гаррис. Твоя кровь, пролитая моей рукой, обагрила могилу моей дочери. Хочешь, чтобы погибла еще одна жертва? Выбирай: либо умрешь сейчас, либо отдашь мне дочь через восемь лет. Так или иначе, тебе придется расплатиться.

Убитый горем, Натан посмотрел на могилу затуманенными от слез глазами, мысленно пожелал Ла Донне покоиться с миром, попросил у Бога прощения, сил и смирения, потом посмотрел на Роско:

– Ты получишь то, что просишь, Силоне, и пусть господь помилует меня! Когда Темпл исполнится двадцать один год, я отдам ее тебе.

Настойчивый стук в дверь нарушил тишину ночи.

Темпл вскочила с постели, накинула шелковый халатик, спотыкаясь в темноте, спустилась по лестнице, отворила тяжелую парадную дверь и вопросительно уставилась на незнакомца, освещенного уличным фонарем.

– Меня зовут Джон Томас. – Он снял шляпу. – Я близкий друг Натаниела Гарриса. Вы его дочь?

– Да. – Темпл не понимала, зачем он пришел сюда в такой поздний час.

– Натан внезапно заболел и лежит у меня дома. С ним остался врач, а я решил съездить за вами. Вы можете отправиться со мной сейчас?

Джон Томас озабоченно нахмурился.

Услышав, что любимый отец болен, Темпл побледнела, колени у нее подкосились. Но можно ли доверять незнакомцу?

Внезапно появившаяся Эрин ободряюще обвила рукой тонкую талию воспитанницы.

– Войдите, пожалуйста, мистер Томас, и подождите немного. Мы с Темпл сейчас соберемся и поедем с вами к ее отцу.

– Спасибо, Эрин, – тихо откликнулся Томас. Девушка поняла, что Томас знаком с гувернанткой.

Сама она лишь недавно вернулась домой, окончив школу, поэтому еще не знала друзей отца.

Женщины поспешили наверх, быстро оделись и вскоре уже садились в экипаж Джона Томаса. Его дом находился в нескольких милях отсюда.