Биверли Бирн: Неугасимый огонь

– Доброе утро, – нежно приветствовал он ее. – Солнце только что взошло, но ждать я больше не мог…

– Доброе утро. У тебя усталый вид. – Она дотронулась рукой до его щеки.

– Наверное, но у меня за всю мою жизнь не было лучшего повода, чтобы ночью не спать. Дорогая, речь идет о миллионах. Я еще не закончил взвешивать, но уже знаю, что это много, много миллионов. Мы опять богаты, в безопасности и у нас есть будущее.

– А у хунты в Севилье будущего нет, – улыбнулась она. – По крайней мере не такое, как было до того, как мы нашли пещеру.

– А как ты узнала про хунту? – удивился Роберт.

– Ну, это не сложно. Когда ты от счастья что-то бормотал на этом варварском языке, который ты называешь английским, я разобрала слово Фарола.

Роберт, улыбаясь, качал в изумлении головой.

– Софья, ты – самое большое мое сокровище.

Она выглядела очень привлекательно, если не соблазнительно. Лицо ее раскраснелось, из выреза пеньюара выглядывали груди. Роберт, не удержавшись, прильнул к этой кремовой красоте. Его поцелуй застал Софью врасплох, но она обняла его и прошептала:

– Роберт… О, Роберт.

Он хотел сказать ей о своем решении, о том, которое принял по дороге из Хереса, но было не до того ему. Его губы ласкали ее груди и затвердевшие соски, и вот он ощутил ее язык. Его руки блуждали по всему ее телу и ласкали самые потаенные места женщины. Она дрожала от сладостной муки желания. Он на секунду оторвался от нее, чтобы скинуть с себя одежду, и вот он в ее постели. Обнимает ее, ласкает ее, целует в шею, губы, грудь. Ее горячее дыхание обжигает ему кожу.

– Я хочу, чтобы мы поженились, – шептал он, погрузив свое лицо в ее волосы. – Я люблю тебя…

– Тсс… Ничего не говори сейчас, люби меня, Роберт.

– Но ты пойдешь за меня?

– Пойду, любовь моя, – шептала Софья. – Мы найдем раввина, и я пойду за тебя замуж и буду любить тебя всю жизнь.

Из его груди вырвался стон от охватившей его страсти, восторга, желания. Он лег на нее и овладел ее телом, и это было так, будто он вдруг увидел свое будущее.

Карета ровно приближалась к Севилье. С каждым ударом копыт лошадей город подступал все ближе. Вскоре Энрике, натянув поводья, остановил карету на Плаза дель Триунфо. Роберт спрыгнул на землю и направился к крепости Альказара, возведенной еще маврами. Он решил войти в нее через Пуэрто дель Лион, Львиные ворота. Идея встретиться именно здесь, принадлежала Роберту, но кто из них окажется в роли Даниила – он сам или Фарола?

Гранд его уже ждал.

– Добро пожаловать, дон Роберт. Я давно хотел познакомиться с английским идальго. – Оба мужчины пристально разглядывали друг друга. – Говорили, что вы сошли с ума, – произнес в недоумении Фарола. – Но вы не похожи на безумца.

– Я не безумец. – Роберт сделал жест в сторону высеченного из камня места для сидения. – Может присядем?

Они направились к скамейке. Фарола перешел сразу к делу. Его тон был самоуверенным, с некоторой снисходительностью к Роберту.

– Дон Роберт, каким бы ни было состояние вашего разума, вы как были, так и останетесь английским евреем и человеком без средств. Правда, у вас есть земельные участки, но это не наличное золото. Ну, скажите на милость, какие дела мы можем с вами обсуждать?

Роберт улыбнулся. Уж слишком стремительно Фарола пошел на него в атаку, прямо сломя голову. Видимо у него имелись серьезные причины для такой поспешности.

– Как бы то ни было, но я был и остаюсь главой дома Мендоза, – спокойно, даже равнодушно ответил Роберт.

– Я согласен, что это обстоятельство когда-то многое значило, но сейчас оно не значит ровно ничего.

Роберт эту издевку пропустил мимо ушей.

– Скажите, дон Фарола, у вас достаточно золота и драгоценностей для обеспечения той валюты, которую вы и хунта выпустили за последние три года?

– Наша валюта обеспечена, – ответил герцог. – Предполагать что-либо иное, по меньшей мере странно.

– Нет, в этом нет ничего странного, – возразил Роберт. – У меня есть к вам одно предложение. Я хотел бы обеспечить ваши платежные средства. И обеспечить их золотом.

Казалось, Фарола от изумления не может вымолвить и слова. Наступила тишина.

– Как может обанкротившийся дом Мендоза предлагать золото хунте? – наконец промолвил он.

– В данном случае банкротство – это, скорее, состояние души. Когда человек оказывается один на один с судьбой, он иногда убеждает себя, что сопротивляться и продолжать борьбу не имеет смысла. Но это не всегда бывает правильно.