Мэри Дехейм - Игрушка судьбы

Но Морган уже поняла, что с этим ничего нельзя сделать. Что она не может рассказать родителям о случившемся. Как сказала леди Элис, жизнь Морган при дворе определит ее дальнейшую судьбу. Если же родители узнают, что ее изнасиловали, они ни за что не отпустят ее в Лондон. Хуже того, не позволят выйти замуж за Шона О’Коннора. А если даже и позволят, что подумает Шон, узнав, что его невеста не девственна? Уж лучше объяснить утрату девственности несчастным случаем во время езды верхом или чем-то в этом роде. Родители ничего не должны узнать, Шон тоже. Никто не должен знать.

Кроме, разумеется, незнакомца. Но она понятия не имела, кто он такой. Сказал, что направляется в Вудсток. Это ничего не значит. Но мало ли кто едет в Вудсток. Он говорил с легким акцентом, но Морган не поняла с каким. Однако она поняла, что он джентельмен – по крайней мере по происхождению. Речь правильная, одет вполне элегантно. Привлекателен, с обаятельной лукавой улыбкой. Стройный, высокого роста и… Морган одернула себя – о чем она думает! – и решительно двинулась в сторону Фокс-Холла. Этот негодяй – дикарь, животное. Не дай Бог когда-нибудь снова встретиться с ним. Не боль, которую она испытала, не потеря девственности, куда сильнее ее поразила собственная реакция – ей доставило удовольствие это звериное, похотливое вторжение в ее тело! Она остановилась у входа и дом. В самый страшный момент она испытала нечто приятное, какое-то странное возбуждение, когда он ощупывал ее грудь, потом это томительное болезненное желание, требующее удовлетворения, и, наконец, освобождение и удивительная легкость, последовавшие за острой болью. И это при том, что она совершенно не знала этого человека. Все эти новые для нее ощущения не имели ничего общего с любовью, которую она питала к Шону О’Коннору.

Морган тихонько проскользнула в дом. Надо сменить измятую, испачканную одежду и избавиться от порванного в клочья нижнего белья. Лишь добравшись до спальни на втором этаже и закрыв за собой дверь, Морган почувствовала, что ее бьет дрожь.

Свернув в узел испорченное белье, она сунула его на дно сундука, куда они с Нэн складывали ненужное тряпье.

В комнате было всего одно маленькое зеркало; большое, в полный рост, находилось в рабочей комнате, где бабушка и портнихи занимались шитьем. Морган уселась на краешек кровати и внимательно осмотрела свое тело. На запястьях проступили красные ссадины; небольшие синяки уже начали проявляться на груди, плечах и бедрах; но больше всего ее поразили пятна крови на внутренней поверхности бедер. Морган задрожала еще сильнее, по мере того как кошмар произошедшего доходил до нее.

– О, Пресвятая Богородица! – Дрожащими пальцами Морган коснулась кровавых следов своего позора. До сих пор все случившееся с ней казалось нереальным, будто она уснула в саду и светловолосый гигант, насиловавший ее, ей просто приснился.

Она не представляла, как долго просидела на краю кровати, дрожа, всхлипывая и постанывая. В дверь постучали. Это была Нэн.

– Бабушка закончила! И собирается примерить тебе платье!

Собравшись с силами, Морган постаралась ответить как можно спокойнее:

– Сейчас иду. Я… я задремала.

Нэн не ответила. Морган знала, что кузина, терзаемая сомнениями, стоит за дверью. Морган никогда не ложилась спать днем. Но суета сборов вполне объясняла ее внезапную усталость, и, видимо, Нэн так и подумала, поскольку через мгновение Морган услышала ее «Вот и хорошо» и звук удаляющихся шагов.

Морган тщательно вымылась розовой водой, причесалась и надела свежее белье. Внимательно разглядывая себя в зеркало, она подумала: «Я выгляжу как прежде, но на самом деле все изменилось. Еще час назад я была девушкой, а сейчас…»

– Господи Боже, помоги мне, – пробормотала Морган и отложила зеркало. Бесс определенно получала немалое удовольствие от своих свиданий с Мадденами. Но эта необразованная беспринципная сучка не понимала, что такое честь и достоинство, принося их в жертву сиюминутным плотским радостям. Бесс, возможно, никогда не узнает, что такое любовь, сказала себе Морган. Хотя светловолосый гигант овладел ею не только без любви, но даже не зная ее имени, не интересуясь, кто она такая. Единственное, что оставалось Морган в сложившейся ситуации, это забыть обо всем, что с ней произошло. Глубоко вздохнув, она распахнула дверь и направилась в комнату к швеям.

– Ради всего святого, дитя мое, это декольте просто непристойно! – Леди Элис скрестила руки на пышной груди. – Либо надень что-нибудь под него, либо пусть бабушка Изабо добавит еще один ряд шитья.