Сьюзен Грейс - Невеста из Калькутты

Эдит опустила на грудь голову, погрузившись в свои грустные мысли, и Рэнди, желая вернуть ее к действительности, ласково погладила сухую старческую руку.

– Но почему вы решили, что это было убийство, а не несчастный случай?

– Прежде всего, Амелия сама описала ту ночь в своем дневнике. Ей было тогда девятнадцать, и барон решил выдать ее за герцога Мейдстоуна, а Амелии этого ужасно не хотелось. И вот однажды поздним вечером она подмешала в вино дяди настой, возбуждающий мужское желание, а затем, почти обнаженная, заглянула к нему в спальню и тут же вышла. Барон, распаленный страстью, бросился за ней. Когда он подбежал к лестнице, на него из темного угла набросился Найджел. Они вдвоем с Амелией столкнули барона вниз, и он сломал себе шею.

– Вы прочитали об этом в дневнике Амелии?

– Не только. Увы, все это я видела собственными глазами. В ту ночь я уже легла в постель, как и все остальные слуги, но мне не спалось, и тогда я решила отправиться в кабинет за книгой – почитать на ночь, – и тут на лестнице послышалась возня. Все произошло так быстро, что барон даже вскрикнуть не успел, но когда я осторожно приоткрыла дверь кабинета, то увидела Амелию и Найджела. Они радовались, целовались и поздравляли друг друга с победой. Сатанинское зрелище. Правда, радость их оказалась недолгой.

– А почему? – спросила Рэнди.

– Потому что не Найджел оказался наследником барона. Титул и состояние перешли к сыну второго брата барона, служившему в колониях. Таким образом, Амелии не оставалось ничего другого, как только выйти замуж за герцога Мейдстоуна. С его помощью, точнее, с помощью его денег, она решила устроить будущее Найджела. Но мне кажется, что герцог раскусил ее, потому что он согласился лишь на то, чтобы устроить Найджелу офицерский чин и отослать его подальше. – Теперь слезы текли по лицу Эдит потоком. – Герцог всегда был так добр ко мне. Вскоре после того, как он женился на Амелии, его светлость отпустил меня на покой и назначил мне хорошую пенсию.

– И вы позволили ему жениться на этой ведьме Амелии? Не раскрыли ему глаза? – сердито спросила Рэнди.

– Что я могла ему сказать? Ведь в том, что Амелия стала такой, есть большая доля и моей вины, – всхлипнула Эдит. – Конечно, если бы я нарушила запрет викария и рассказала обо всем герцогу, все было бы совсем иначе, но я боялась, а помочь мне было некому.

Рэнди обняла вздрагивающие плечи Эдит, понимая, что если и можно кого-то винить в случившемся, так только общество с царящими в нем законами, а не эту слабую старую женщину. По большому счету, Эдит сама оказалась жертвой.

– Не сердитесь на меня, Эдит. И не надо плакать.

– Но я попыталась искупить свою вину, миледи, – прошептала Эдит, вытирая фартуком мокрое лицо. – В прошлом, году я написала герцогу письмо, в котором рассказала обо всем, что мне известно. Я полагаю, что после этого он сумел прочитать дневник Амелии и нашел в нем подтверждение моим словам.

– Он нашел ее дневник, вы в этом уверены?

– Да, – ответила Эдит. – Перед Рождеством герцог ответил мне и написал, что нашел дневник, но одних только записей в нем будет недостаточно для того, чтобы доказать вину Амелии и Найджела. Он умолял меня приехать в Лондон и подтвердить в суде все, что я видела и слышала той ночью. Я ответила согласием, но решила дожидаться суда не в Лондоне, где я могла случайно столкнуться с Амелией, а здесь, в Фавершеме. Теперь представьте мои чувства, когда в один прекрасный день я увидела на пороге Амелию собственной персоной! Она приехала в полночь и застала меня в таком виде, что решила, будто я слегка не в себе. Ну а я решила, что будет лучше не переубеждать ее. Иногда прикинуться слабоумной бывает только на пользу.

Эдит поднялась с кровати и снова отошла к шкафу.

– Не будем больше терять время, – сказала она. – Пары подходящих туфель для вас я не подберу, а те, в которых вас привезли, потерялись. Дам-ка я вам толстые шерстяные носки. Здесь недалеко, не успеете замерзнуть.

– Можешь не искать их, Эдит, – раздался от двери мужской голос. – Наша гостья никуда не уезжает, и ты тоже. Закрой шкаф и пересядь на стул.

– Но, Найджел, мальчик мой, ты не понимаешь…

Найджел вошел в комнату с двумя пистолетами в руках и направил один из них на Эдит.

– Я понимаю, что ты больше не заслуживаешь доверия, Эдит. Как ты могла пойти на такое предательство? – Он подошел вплотную к старой служанке и приставил пистолет к ее щеке. Лицо Найджела было перекошено от гнева. – Из-за тебя мы с Амелией могли лишиться всего, и за это ты заслуживаешь только одного – смерти.