Сильвия Дэй: Не искушай меня

Филипп резко выпрямился в кресле.

– Слушаю.

– Когда я прибыл к Дежардану, у него был посетитель, и мне велено было подождать за дверью его кабинета. Я слышал каждое его слово. Не думаю, что он этого хотел.

Филипп молча кивнул. Ему всегда казалось удивительным, что природа наградила столь щуплого мужчину таким раскатистым басом. Но то, что Дежардан говорил о Маргарите, не вызвало у Филиппа удивления. Скорее тревогу. Сен-Мартен считал, что забота о благополучии Маргариты – его первейший долг. Он дорожил тем, что она согласилась жить с ним, и ни за что не хотел с ней расставаться. Виконт Дежардан был молод, амбициозен и честолюбив. И эти качества делали его опасным для тех, кто вставал у него на пути.

– Я услышал фамилию «Пиккар», – тихо сказал Тьерри, словно боялся, что их могут подслушать, – и, хотя я пытался занять свои мысли чем-то другим, помимо воли стал прислушиваться.

– Это понятно. Нельзя винить человека в том, что он слышит то, что говорят другие.

– Да, именно так. – Тьерри благодарно улыбнулся.

– Так что насчет мадемуазель Пиккар'? – напомнил ему Филипп.

– Дежардан говорил, что вы последнее время совсем отошли от дел, и о том, каким образом направить вас на путь истинный. Прозвучала фраза, что вину за это следует возложить на мадемуазель Пиккар.

Филипп постучал пальцами по колену:

– Ты можешь назвать имя его посетителя?

– К сожалению, нет. Он ушел через другую дверь.

Филипп вздохнул, глядя на огонь в камине. Этот дом был значительно меньше того, что он делил с женой, но именно это жилище стало для него настоящим домом. Благодаря Маргарите.

Кто мог предвидеть, что приглашение на бал к Фонтинеску, которое он так неохотно принял, станет поворотной точкой в его жизни?

Филипп мысленно улыбнулся. Он и представления не имел, насколько его беспорядочный образ жизни, охваченной жестокой борьбой, испортил его. До тех пор пока Маргарита не заставила его об этом задуматься.

– Ты такой напряженный, – заметила она как-то вечером, массируя его затылок и плечи. – Может, я могу чем-то тебе помочь?

На краткий миг Филипп задумался, решая, не стоит ли ему сбросить брюки и на пару часов отдаться бурному сексу, но вместо этого стал рассказывать ей о вещах, о которых никому не решился бы рассказать. Она внимательно слушала, и, задавая вопросы по ходу беседы, подсказала ему легкий выход из трудного положения.

– Какая ты у меня умная, – сказал он тогда со смехом.

– Умная, если выбрала тебя, – ответила она с шаловливой улыбкой.

В нем не было ни малейших сомнений в том, что если бы он даже знал заранее, насколько встреча с ней его изменит, он ничего не стал бы менять. Ее красота неустанно восхищала его и радовала, но любовь его она завоевала своим чистым сердцем и невинностью. Любовь к ней подарила ему чувство гармонии с: самим собой и с миром, то удивительное чувство, которое как он думал, таким, как он не дано испытать в жизни. Счастье его было почти совершенным единственное, что омрачало его, – это сознание невозможности дать ей свое имя и титул.

Филипп сделал глубокий вдох и посмотрел на Тьерри:

– Еще что-нибудь?

– Нет. Это все.

– Благодарен тебе. – Филипп встал и направился к стоявшему в углу гостиной секретеру. Открыв его, он достал маленький кошелек. Тьерри с улыбкой принял монету, после чего немедленно удалился. Филипп покинул гостиную, как только посетитель ушел, и велел дворецкому отправляться спать.

Через; пару минут он уже был в спальне. Маргарита лежала на боку, и ее роскошные золотистые локоны разметались по подушке, а синие, как сапфиры, глаза сонно моргали. В свете единственной свечи, горевшей на столике возле кровати, ее бледная кожа приобретала золотисто-кремовый оттенок. Она протянула Филиппу руку, и в груди его защемило при виде ее, такой нежной и ласковой, так терпеливо ждущей его. Другие женщины говорили ему о своей любви, но с таким пылом и страстью, как Маргарита, – никогда. Он чувствовал ее глубокую привязанность к нему, и эта привязанность была бесценна. Никто и ничто никогда не отнимут у него его любовь, его Маргариту.

Он скинул халат и обошел кровать, чтобы скользнуть под одеяло. Он обнял ее со спины и переплел пальцы с ее пальцами.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Ничего.

– Но ты обеспокоен, я это чувствую. – Она повернулась к нему лицом в его объятиях. – Я знаю, как заставить тебя рассказать, – промурлыкала Маргарита.

– Лиса. – Филипп поцеловал ее в кончик носа и застонал от удовольствия, когда она провела своей шелковистой ножкой по его ноге. Он передал ей содержание разговора с Тьерри и погладил ее по спине, почувствовав, что она напряжена. – Не бойся. Это всего лишь мелочь. Досадная, но мелочь.