Фиби Конн - Блондинка или брюнетка?

— Спроси ее как бы между прочим, не встречалась ли она с Чарльзом Греем? Я просто хочу увидеть ее реакцию.

Едва Бьянка произнесла имя Чарльза, как маска спала с лица красавицы и Эван увидел страдающую, убитую горем женщину. Ошеломленный этим превращением, он в растерянности пробормотал:

— Она определенно помнит его, так что попробуй выяснить, каковы были их отношения.

Бьянка удивилась жестокости Эвана — ведь было совершенно ясно: разговор о Чарльзе причиняет Аллегре нестерпимую боль. Легонько коснувшись колена Аллегры, словно успокаивая ее, Бьянка сказала:

— Мы похожи, словно сестры, не правда ли? Я искренне сочувствую вашему горю. Я читала дневник Чарльза, и каждая строчка в нем свидетельствует о любви к вам. Мы просто хотим знать, что произошло…

Заливаясь слезами, Аллегра с усилием проговорила:

— Я боготворила его, но у нас было так мало времени… Мы уже все решили и должны были покинуть Венецию, но вдруг… — Не в силах продолжать, она закрыла лицо ладонями.

Бьянка перевела Эвану слова Аллегры, потом спросила:

— А кто мог ненавидеть Чарльза до такой степени, чтобы желать его смерти? Возможно, ваш муж или возлюбленный? Кто?..

Аллегра энергично покачала головой:

— Это был грабитель. Ко мне это не имело никакого отношения.

Она встала, и Эван с Бьянкой тоже поднялись.

— Я помогу вам подняться наверх, — сказала Бьянка и, взглянув на Эвана, обняла заплаканную женщину за талию. Когда они вошли в будуар, Бьянка сразу заметила портрет у постели и безошибочно определила, что это работа Стефано. Но не мог же он забыть такую женщину… — Аллегра, Чарльз называл вас богиней. У него были для этого особые причины?

Аллегра, утирая слезы, опустилась на постель.

— Обычно моя служанка была нам переводчицей, хотя чаще мы обходились без слов. Он спросил об этом портрете, и я сказала, что художник всегда называл меня своей Венерой, богиней любви. И тогда Чарльз сказал, что отныне я — его богиня. До встречи с ним я никогда не любила. Мы думали, что наша любовь будет вечной, а у нас была всего одна неделя.

Аллегра, казалось, была убеждена в том, что Чарльза убил обычный грабитель, однако Бьянка очень в этом сомневалась. Она спросила:

— А кто знал, что вы полюбили Чарльза? Кто еще, кроме служанки? Она могла рассказать кому-нибудь?

— Тереза никогда бы не выдала такую тайну. Кроме нее, никто не знал, что я люблю Чарльза.

Бьянка сидела рядом с Аллегрой, пока та не заснула. Укрыв ее покрывалом, Бьянка вернулась в гостиную.

— Аллегра слишком расстроена и твердит, что Чарльза убил грабитель, — сказала она Эвану. — Жаль, что мы узнали так мало.

Эван едва заметно улыбнулся:

— Вообще-то мы узнали довольно много. Например, о том, что любовь Чарльза не была безответной. Я, признаться, этого не ожидал.

— А это что-то меняет для тебя? Эван покачал головой:

— Нет, лишь прибавляет мне решимости добиться того, чтобы мерзавец, убивший моего брата, оказался в могиле, кем бы он ни был.

Они вышли к ожидавшей их гондоле, и Бьянка невольно вздрогнула — она вдруг поняла, что ее муж знает, кто этот мерзавец.

Когда они добрались до жилища художника, Эван попросил гондольера подождать и вошел следом за Бьянкой в дом. Он хотел познакомиться со Стефано и был разочарован, узнав, что тот еще не вернулся.

— Спасибо, что помогла мне сегодня, Бьянка. Знаешь, я не хочу оставлять тебя здесь. Возвращайся со мной на «Аврору». Мне нужна твоя помощь, потому что… Все очень просто: ты нужна мне, потому что я тебя люблю.

Бьянка отвернулась, чтобы скрыть свою растерянность.

— Эван, так кто же она, эта Аллегра Нетти? Я видела ее дом раньше, но не знала, кому он принадлежит. Я никогда не слышала о семье Нетти, а когда спросила Аллегру о муже, она ничего не ответила.

— Думаю, она не замужем, — сказал Эван. — Наверное, мне не следовало вовлекать тебя в эту историю, но теперь уже ничего не изменишь… Возможно, мне придется в спешке покидать Венецию, и у тебя не будет времени на раздумья… Поэтому я хочу, чтобы ты находилась на борту «Авроры».

Бьянка тяжело вздохнула:

— Мне нужно еще немного времени, Эван. Хотя бы день. Пожалуйста, не сердись на меня.

Эван, нахмурившись, направился к двери. И вдруг увидел мольберт, за которым утром работал Стефано. Он машинально сдернул полотно, прикрывавшее холст, и резко остановился, в ужасе глядя на картину.

Хотя это были всего лишь предварительные наброски, Эван сразу же узнал Бьянку. Повернувшись, он пристально посмотрел на жену.