Фиби Конн - Блондинка или брюнетка?

— Ты хорошо знаешь этого Саммера? — торопливо спросила она.

— Очень хорошо. — Решив, что такое событие, как венчание, следует должным образом отметить, Эван нашел среди своих запасов бутылку прекрасного бренди. Налив немного в серебряный бокал, он протянул его Бьянке. Потом налил себе. — Я хотел бы предложить тост: за нас, моя прелесть, за наше счастье и за будущих детей.

Бьянка подумала о том, что и одного ребенка было бы вполне достаточно. Однако, решив, что этот вопрос пока не стоит обсуждать, она спросила:

— Тебе не кажется, что капитан Саммер набрал довольно странную команду? В Венеции бывает много моряков, но там я таких не видела.

Эван пожал плечами:

— Нет, не кажется. Неужели тебя интересуют простые матросы?

Эван заметил, что Бьянке понравился Уилл, но он не предполагал, что ее увлечение молодыми людьми может распространиться на всю команду! Выходит, он женился на слишком легкомысленной девице?

Эван нахмурился и отхлебнул из своего бокала. Но Бьянка вовсе не хотела огорчить мужа. Мило улыбнувшись, она сказала:

— Ты предупредил меня, что ревнив, но у тебя нет оснований для ревности. Ни один из них не может сравниться с тобой, и я сомневаюсь, что кто-нибудь из них хотя бы наполовину так умен и очарователен, как ты. — Эван едва заметно улыбнулся, и Бьянка добавила: — Но меня очень встревожил… вид команды. Они похожи на шайку головорезов, вот я и подумала: а может, следует их опасаться? Или в Америке все молодые мужчины такие грозные?

Наконец сообразив, что Бьянку просто смутил облик его команды, Эван громко расхохотался.

— На «Фениксе» самая замечательная команда во всей Америке! А тебе они показались головорезами? — Бьянка молча кивнула, и Эван, пытаясь успокоить ее, пояснил: — Когда колонии объявили о своей независимости от Великобритании, у нас не было военного флота. Поэтому владельцы воевали на своих собственных кораблях. А люди, которых ты назвала головорезами, прослужили вместе со мной на «Фениксе» почти всю войну. Теперь, кода война закончилась, они снова стали моряками торгового флота. Я знаю, что они отважны. И надеюсь, что они выглядят храбрецами, а не злодеями.

— Я вовсе не собиралась оскорбить их, но все они так странно смотрели на меня. Не так, как мужчины смотрят на красивую женщину, а по-другому. Я даже не знаю, как тебе объяснить. А ты сам ничего не заметил?

Эван прекрасно понимал, как именно смотрели матросы на его жену. Они смотрели настороженно… Ведь она в какой-то степени была повинна в смерти Чарльза. Но Эван не мог сказать об этом Бьянке, поэтому придумал другое объяснение:

— Честно говоря, я думаю, что они завидуют моей удаче. А мысли о женах и возлюбленных, оставшихся дома, еще больше их расстроили, что вполне естественно. Но дополнительная порция рома развеет их грусть, так что тебе не следует из-за них тревожиться.

Бьянка решила, что более нелепую причину для неприязни трудно придумать, но оставила эти мысли при себе.

— Я ведь их совсем не знаю, — с сожалением проговорила она. — Возможно, когда я узнаю каждого по имени, у меня сложится о них другое мнение.

— В этом нет необходимости. Я собираюсь сам тебя развлекать.

— Да, конечно. Но за время плавания я все равно узнаю имя каждого.

Бьянка нервно расхаживала по каюте. Объяснения Эвана ее совершенно не удовлетворили, и матросы по-прежнему казались ей странными.

— Сомневаюсь, что тебе представится такая возможность, Бьянка. Потому что всякий раз, когда ты будешь выходить на палубу, я буду с тобой, а сюда никто из них не осмелится зайти. — Почувствовав, что разговор принимает нежелательный оборот, Эван осушил бокал и, отставив его в сторону, сменил тему: — Мне следовало распорядиться, чтобы Тимоти еще раньше принес тебе чего-нибудь. Прошу простить меня за невнимательность. Он сейчас принесет нам ужин.

— А я ни разу не вспомнила о еде, — улыбнулась Бьянка. И действительно, она была настолько поглощена приготовлениями к церемонии, что не чувствовала голода. Взглянув на Эвана, она неожиданно добавила: — Если ты мне покажешь, где я могу хранить свои вещи, я их сейчас же уберу.

— Но, Бьянка, вещи могут подождать.

Она откинула на спину свои золотистые волосы.

— Нет, не могут. Твоя каюта была такой опрятной до моего появления. И я знаю, что беспорядок раздражает тебя еще больше, чем меня.

Эван чувствовал: Бьянку явно что-то беспокоит. Он взял ее за руку и, устроившись на стуле, усадил к себе на колени. Поцеловав ее в губы, он прошептал: