Джулия Гарвуд: Музыка теней

Завоевание началось годом позже. Когда Сент-Бил официально стал частью Англии, поиски золота возобновились. Очевидцы рассказывали, что кладоискатели не оставили камня на камне.

Но если золото и было, то оно исчезло бесследно.

Уэллингшир, Англия

Принцессе Габриеле едва исполнилось шесть лет, когда ей пришлось предстать перед постелью умирающей матери. Два верных стража вышагивали неторопливо, чтобы она поспевала за ними, и проводили ее в покои матери по длинному коридору. Их тяжелые ботинки гулко стучали по холодному каменному полу.

Габриелу в последнее время то и дело звали к постели умирающей матери.

Габриела смотрела на камушек в руке, который нашла. Матушке он непременно понравится. Камушек был маленький, черный, с белой прожилкой зигзагом. Одна сторона – гладкая, как ладошка мамы на щеке Габриелы, другая – шершавая, как папины бакенбарды.

Каждый вечер на закате Габриела приносила маме какое-нибудь сокровище. Два дня назад поймала бабочку. Крылышки у нее были золотые, с пурпурными пятнами. Матушка сказала, что в жизни не видела такой красивой бабочки. Она поблагодарила Габриелу и попросила ее выпустить Божье создание на волю. Габриела открыла окно и выпустила бабочку.

А вчера Габриела нарвала цветов на холме за стенами замка. Запах вереска и меда окружал ее, и ей казалось, что запах этот слаще аромата маминых масел и духов. Она перевязала стебли цветов красивой ленточкой, но как ни старалась, узел завязать не смогла, попросту не умела этого делать. Ленточка развязалась еще до того, как она вручила маме букет.

Рядом с постелью стояла корзина, полная камней, найденных Габриелой. Их матушка очень любила. Этот камушек наверняка ей понравится.

Матушка пообещала, что еще не скоро отправится на небеса, а она всегда держала слово. И сегодня Габриела шла к ней со спокойным сердцем.

По стенам и полу метались солнечные зайчики. Если бы Габриела не была так занята камушком, она бы попыталась догнать их. Она любила играть в этом длинном коридоре. Ей нравилось скакать на одной ноге с камня на камень. Впрочем, до второго сводчатого окна она так ни разу и не добралась не упав. А окон было пять.

Иногда она кружилась так долго, что пол уходил из-под ног, стены мчались перед глазами, и она падала.

Особенно Габриеле нравилось бегать по коридору, когда отец бывал дома. Он был очень высоким, пожалуй, выше любой колонны в церкви. Отец подзывал ее к себе, а когда она подбегала, брал на руки и поднимал высоко над головой. Если они играли во дворе, Габриела протягивала руки к небу, и ей казалось, что она вот-вот достанет до облака. Отец каждый раз делал вид, будто вот-вот уронит ее. Она знала, что этого не случится, и визжала от восторга. Габриела обнимала его за шею, и он относил дочь в покои матери. Иногда он пытался петь, но голоса у него не было, и Габриела хихикала, зажимая ладошками уши, но никогда не насмехалась над отцом.

Сегодня отца дома не было. Он уехал в северную Англию, в гости к своему дяде, Моргану. Но Габриела не волновалась, мама не умрет, если папы не будет рядом.

Стивен, начальник стражи, открыл ей дверь в покои матушки и подтолкнул легонько.

– Вперед, принцесса, – поторопил он ее.

Она повернулась и сердито посмотрела на него:

– Отец велел вам называть маму принцессой Женевьевой, а меня вы должны называть леди Габриела.

– Это здесь, в Англии, вы – леди Габриела, а в Сент-Биле вы – наша принцесса. А теперь поторопитесь, вас ждет матушка.

Увидев Габриелу, мать подозвала ее. Голос у нее стал слабый, она была бледна. Сколько Габриела помнила себя, матушка не вставала с постели. Она объяснила дочери, что ноги ее не слушают, и она разучилась ходить. Но однажды она научится снова. И если случится чудо, она непременно войдет босая в ручей и вместе с дочерью будет собирать гальку.

И конечно же, потанцует с отцом.

В покоях было полно народу. Все расступились, пропустив Габриелу. Священник, отец Гартнер, шептал молитвы в алькове. Королевский лекарь, который постоянно хмурился и мучил маму своими черными пиявками, тоже был здесь. Габриела порадовалась, что сегодня мерзкие создания не пьют мамину кровь.

Рядом с постелью стояли служанки и дворецкий. Матушка отложила вышивание, прогнала слуг и подозвала Габриелу.

– Подойди, дитя мое, посиди со мной, – велела она. Габриела подбежала к матери, забралась на постель и протянула ей камень.

– О, какой красивый, – прошептала мать, взяла камень и стала его рассматривать. – Самый красивый из всех, которые ты мне принесла.