Сьюзен Виггз - Страж ночи

— Даниэле гордился сегодня бы вами.

Флорио помрачнел.

— Жаль, что мне не удалось спасти его.

Гритти погладил бороду и посмотрел на Сандро.

— Твоя награда?..

— Ваше сиятельство, мне ничего не нужно, ведь я всего лишь исполнил свой долг.

Наклонившись, Сандро поцеловал Лауру в щеку и спустился на нижнюю палубу: следовало проверить, нет ли там спрятанной взрывчатки.

Лаура смущенно стояла перед дожем и его супругой. Она присела в глубоком реверансе и была отпущена. Вокруг звучала музыка, смех, рвались фейерверки.

Повернувшись, Лаура столкнулась лицом к лицу с Магдаленой. Она открыла было рот, чтобы поприветствовать подругу, но слова застряли у нее в горле — в каждой руке у послушницы был зажат стеклянный стилет.

Магдалена приготовилась к нападению. Она стояла пригнувшись, отчего горб вырисовывался четче обычного. Глаза ее сверкали ярче стилетов. Казалось, сейчас ей было не до Лауры: взгляд горбуньи не отрывался от дожа.

— Магдалена! — воскликнула Лаура, но это ей лишь показалось: с ее губ слетел лишь слабый шепот.

Буйное веселье, возобновившееся на галере, поглотило этот звук. Никто его не услышал, как никто не заметил странную, закутанную в черное фигуру, крадущуюся к Андреа Гритти.

Времени на размышление не оставалось, и Лаура бросилась к Магдалене. Сверкнуло стеклянное лезвие, и девушка ощутила его ядовитый укус на ладони. Звук разбившегося стилета привлек внимание Джамала. Африканец заслонил собой дожа.

— Стража! — закричал кто-то.

Тяжелые шаги спешащих охранников прогромыхали по палубе. Ошеломленная случившимся, Лаура в отчаянии смотрела, как плотное кольцо смыкается вокруг Магдалены. Послушница все еще держала в руке стилет, заставляя стражу двигаться осторожно, с опаской. Бледное лицо монахини застыло. Она подняла руку с зажатым стилетом и направила его в свою грудь.

— Нет! — крикнула Лаура.

Оттолкнув Джамала, она рванулась к подруге.

Слишком поздно! Страшное острие пронзило тело незваной гостьи «Буцентавра». Глаза ее закатились, колени подогнулись, горбунья рухнула на палубу.

Опустившись на колени, Лаура обняла Магдалену и прижала ее голову к себе. Из раны на груди сочилась кровь, а вместе с ней уходила жизнь. Капюшон упал с головы послушницы, открыв взглядам десятков людей бледное полное лицо, на которое смерть уже наложила свою печать.

— Боже мой, Магдалена, — прошептала Лаура сквозь слезы, — что же ты наделала?

— Все кончено, — умирающая едва могла говорить… — не хотела… чтобы ты… пострадала… всегда тебя любила.

— Но почему? — тело подруги становилось все тяжелее с каждым мгновением.

— Я должна была его убить…

— Дожа?

Магдалена едва заметно кивнула.

— Моего… отца.

— Невероятно, — пробормотал кто-то.

Потрясенные услышанным, многие отвернулись, другие устремили взгляды на Андреа Гритти. Лаура чувствовала, что позади нее, приблизившись, стоит Сандро, но она не обернулась.

В горле Магдалены забулькало, изо рта показалась кровь. Бедняжка попыталась вздохнуть и… тело ее обмякло. «Сердце остановилось», — почувствовала обнимавшая подругу девушка.

Лаура онемела, окоченела от горя. Чувствуя, что сейчас потеряет сознание, она взглянула на Андреа Гритти.

— Это правда? Вы отец дочери Челестины?

— Челестины? — по лицу дожа скатилась слеза и исчезла в густой, черной бороде. — Должно быть, так.

Бенедетта закрыла лицо руками.

— Мы были… любовниками давным-давно, до того, как Челестина постриглась в монахини. Клянусь Господом, я ничего не знал о ребенке!

Сандро осторожно положил безжизненное тело на палубу, поднял Лауру на ноги и прижал ее лицо к своей груди.

— Как же вышло, что ты не знал, Андреа?

С болью и отчаянием смотрел Гритти на уродливое тело дочери.

— Я был тогда кондотьером. Сандро, ведь мы воевали вместе, ты помнишь?

Несколько месяцев нас не было в Венеции. Ты не забыл? Корфу, Кипр, Ровенна… Но почему она решила отомстить только сейчас, через столько лет?

— Я узнаю это, — сказал Страж Ночи.

Над мертвым телом склонился священник и закрыл глаза Магдалены.

— Кончено, — прошептал стоящий рядом Фло-рио.

Жалость к бедной послушнице, свидетелем гибели которой он стал, боролась в его душе с гневом, вызванным тем, что она сделала с Даниэле Моро.

— Да, — откликнулась Лаура, устремляя на Флорио полные глаза слез, — кончено.

Девушка поежилась и добавила шепотом:

— Но… кто-то должен сообщить все Челестине.