Виктория Холт: Коварные пески

— О, миссис Линкрофт, как мне жаль вас! Она стояла, тихо покачиваясь вперед-назад.

— Какие страшные переживания мы прячем под масками спокойствия, — пробормотала она. — Кажется, вот, наконец, можно укрыться за этой дверью, но нет, и здесь подстерегает тот же скользкий камень…

— И что теперь? — спросила я.

— Кто знает, — ответила миссис Линкрофт. — Я думаю, ее заберут у меня. И я должна буду сказать правду. Бедный мой ребенок… Она была так на него похожа… Я все время ждала, не появятся ли признаки… Он был таким же нежным. Он хотел быть хорошим, я уверена.

Я могла только выразить свое сочувствие. Ничего другого дать я ей не могла.

— Что с нами будет? — бормотала она. — Что с нами будет?

Элис сама решила свою судьбу.

Через день после происшествия в пещере она пропала. Ее маленькая комната была прибрана и чиста, как всегда, постель застелена; покрывало разглажено, все вещи аккуратно сложены в ящиках.

Но Элис не было.

Я знала, где она. Накануне Элис услышала, что она не дочь сэра Уилльяма и что ей придется отсюда уехать. Но она поклялась, что никогда не покинет Лоувет Стейси, что останется здесь навсегда. Она не могла пережить то, что это не ее дом.

Она всегда рассчитывала, как произвести впечатление. На этот раз она бросила у края зыбучих песков свой платочек с аккуратно вышитой буквой А.

Я представляла себе, как она стояла со свечой в руке посреди трясины. Теперь она навсегда осталась в той земле, которую когда-то твердо решила сделать своей.

Теперь возврата к прежнему быть не может. Между старой и новой жизнью — глубокая пропасть, которую не перейти. Прошлое отмерло. А будущее неотвратимо приближается. В нем — жизнь и радость жизни. Смерть, оказавшись ко мне так близко, открыла мне, как я страстно хочу жить. Как отчаянно хочу создать новую для себя жизнь и больше не думать о прошлом, не чувствовать старые раны, не видеть руины прошедшей жизни.

Моего решения ждали двое. Один — обаятельный, спокойный, уверенный в своем жизненном предназначении; другой — израненный пережитыми трагедиями. Годфри так полон уверенности. Нейпьер — сомнений.

Они оба оказались рядом, когда я так нуждалась в их помощи; оба любили меня, хотя и по-разному. Годфри — нежно, заботливо, но, быть может, не так пылко; возможно, он выбрал меня, потому что я могла стать ему подходящей женой. Любовь Нейпьера была яростной, властной, отчаянной.

Разум подсказывал мне: «Выходи замуж на Годфри. Уезжай поскорее отсюда и забудь о пережитых здесь кошмарах. Живи достойно… создай семью в прекрасном месте… где тебе будет спокойно и удобно».

«Нет, твое место тут, — говорило мне сердце. — И пусть тебя, возможно, станут преследовать кошмары. Воспоминания. Злые духи, его и твои. И пусть опять почудиться насмешливый шепот Пьетро:» Ну что, еще раз послушалась зова сердца «.

И когда ко мне вошел Нейпьер, не прежним, а свободным и открытым человеком, и, взяв мои руки, сказал:

— Теперь вы, наверное, думаете о том, что вам следует выйти замуж за Годфри, зажить спокойной и благополучной жизнью в предназначенном ему сельском приходе и ждать скорого епископства. Но вы не сделаете этого, — я рассмеялась вместе с ним. — Вы поступите глупо, Кэролайн. И все вам об этом скажут.

— Не все, — сказала я.

Сомнений у меня больше не осталось. Мое сердце никогда не ошибается.

Милл (англ.) — мельница.

Древний город на территории графства Кент, сущестовавший еще до римского завоевания.

Кружка «Тоби»в форме толстяка в треуголке по имени героя стихотворения XVIII в. Тоби Филлпота.

Начало имени этого персонажа совпадает по звучанию с французским словом «beau», что означает «красивый».

Роза Тюдоров — красно-белая роза в гербе короля Генрика VII (1457 — 1509), символизировала объединение враждовавших королевских династий Ланкастеров и Йорков.

Легкий галоп.

Евангельская притча о десяти девах (Матф. XXV, 1 — 15).

Св. Суитин, епископ Уинчестерский (ум. 863 г.). Существует поверье, что, если в день его поминовения, 15 июля, идет дождь, то последующие сорок дней будут дождливыми.

Цитата из пьесы Уилльяма Конгрина (1670 — 1729) «Невеста на утренней заре».

У. Шекспир, «Отелло», акт V, сцена 2. Перевод Б. Пастернака.