Виктория Холт - Фаворитки

— Лучше, чем Харт? — допытывался Карл. — Я хочу услышать от тебя правду, Нелл.

Нелл начинала его успокаивать, говорила, что Беттертон обычный бродячий актер в сравнении с великим Карлом Хартом; а Карл говорил, что именно ему, Карлу, и подобает быть величайшим актером, которого когда-либо знал Лондон, потому что его бабка была сестрой драматурга Уилла Шекспира, человека, который любил театр и пьесы которого часто исполнялись разными труппами; некоторые утверждают, что его пьесы остаются непревзойденными до сих пор — даже Бену Джонсону с Бомонтом и Флетчером далеко до Шекспира…

Иногда он, бывало, рассказывал ей, как он мальчиком учился мастерству в театре «Блэкфрайерс», где он вместе с Кланом, одним из членов этой труппы, исполняв роли женщин. Карл начинал неестественной походкой расхаживать вокруг нее, изображая герцогиню из трагедии Шерли «Кардинал», а Нелл хлопала в ладоши и уверяла его, что более подлинной герцогини, чем эта, она в жизни своей не видела.

Ему нравилось делиться с ней своими воспоминаниями о прошлом. А Нелл, которая любила его, как завороженная, во все уши слушала и аплодировала, потому что она считала его самым удивительным человеком из всех, кого ей приходилось знать; он был Богом, создавшим актрису из продавщицы апельсинов, и в то же время нежным и пламенным любовником, который ввел ее в такое общество, где ей бы хотелось играть ведущую роль.

Она была не против, что он снова и снова рассказывал ей об одном и том же, она, бывало, сама просила его об этом.

— Расскажите мне о том случае, когда вас забрали и сунули в тюрьму солдаты-пуритане… Вы еще тогда не закончили представление и даже были в сценическом костюме!

Он откидывал назад голову и настраивал свой великолепный голос на драму или комедию в зависимости от обстоятельства.

— Я играл тогда Отто в «Кровожадном брате»… Прекрасная пьеса. Клянусь, ни Бомонт, ни Флетчер никогда не написали ничего лучше. Тут он обычно забывал об истории с арестом и играл для нее Отто; он входил даже и в роль Ролло, который и был кровожадным братом. И все это было страшно занимательно, как и сама жизнь с ним, А в ложах театра в это время появлялась самая хорошенькая женщина из всех, которых Нелл когда-либо доводилось видеть, — это была госпожа Фрэнсис Стюарт, фрейлина королевы. Король не сводил с нее глаз во время всего представления, и ни Карл Харт, Майкл Моухан или Эдвард Кайнастон не могли теперь завладеть его вниманием, и что еще удивительнее, он не смотрел на высокую и статную Энн Маршалл, не замечал других актрис. Король не видел никого, кроме сидящей недалеко госпожи Стюарт с ее детским выражением лица и с прелестными светлыми волосами, с огромными голубыми глазами и римским носом. Миледи Каслмейн из-за этого так выходила из себя, что начинала громко оскорблять актеров и актрис и даже с самим королем, к его крайнему неудовольствию, разговаривала нелюбезно.

Нелл все это казалось таким далеким; у нее была своя собственная жизнь; и хотя ее быт был лишен великолепия, отличавшего жизнь всех этих придворных с их ослепительными драгоценностями и роскошными нарядами, он не был лишен радостей и красочности. Нелл была вполне довольна, это был один из ее замечательных талантов — способность быть удовлетворенной своей судьбой.

И однажды наступил день, когда она подумала, что большей радости быть не может.

Карл Харт пришел навестить ее. После того, как она впустила его и он ее поцеловал, как всегда заметив, что она чрезвычайно хорошенькое создание и ей очень к лицу рукава с буфами и прилегающий лиф, держа ее за плечи на расстоянии вытянутых рук, сказал своим громким, звучным голосом:

— Есть новости, Нелли! Наконец-то ты становишься актрисой.

— Вы нахал, сэр! — воскликнула она с деланным гневом, сверкая глазами. — Вы намерены меня оскорбить? Кто же я на самом деле, если не актриса!

— Начнем с того, что ты моя любовница. Она схватила его руку и поцеловала ее.

— И это лучшая роль, которую мне удалось до сих пор сыграть.

— Дорогая Нелли, — произнес он театральным шепотом в сторону. — Как мила мне эта девчонка!

— И все же! — скороговоркой ответила она. — Умоляю вас, скажите поскорее. О какой роли для меня речь?

Но Карл Харт никогда не портил впечатление суетой.

— Прежде всего должен тебе сказать, — ответил он, — что мы будем играть «Индейского императора» Драйдена и я беру себе роль Кортеса.

Она полушутя преклонила колени и поцеловала его руку.