Ширл Хенке - Единственная

Он поднял голову, но не ответил, продолжая всматриваться в письмо. Она прошла по спальне и положила руки ему на плечи.

— Мэгги уехала на дилижансе в Юму. Ты можешь перехватить ее еще до первой станции смены лошадей. Отправляйся же за ней. Ведь она тебя любит так же сильно, как и ты ее.

Колин наконец поднял глаза на встревоженное лицо Иден.

— Ты кое-чего не знаешь… Кое-что случилось давным-давно.

Мука в его глазах болью отозвалась в ее сердце.

— Я и не хочу ничего знать, отец. Дело сейчас в Мэгги. Чего ты ждешь?

— Вот видишь, вы выросла и стала умницей, а я превратился в старого дурака, малышка, — сказал он с горькой улыбкой. Поднявшись, он поцеловал ее в лоб.

— Ты вовсе не старый…

— Да, просто дурак, — резко сказал он, молясь, чтобы предположения Иден в отношении чувств Мэгги оказались верными. — Но, может быть, она простит меня за все. Мне остается уповать только на это.

Погоня за дилижансом в Юму была жестокой. Сэнд, отдохнувший в конюшне несколько дней, был полон сил и рвался в галоп, но Колин был на грани истощения. Из-за болей в голове, обожженных легких и измученного, изнуренного тела он никак не мог сосредоточиться на тех словах, которые должен был сказать Мэгги, когда догонит дилижанс.

Ведь с ней был Барт Флетчер, ловкий манипулятор, играющий роль благородного покровителя. Ее друг и «наставник». Он рассмеялся иронии судьбы, но затем должен был признать, что в том одиночестве, в котором оказалась Мэгги, Барт Флетчер был ей просто необходим. После всех этих упреков в ее прошлом и той отвратительной постельной сцене в гостинице, неудивительно, что ей понадобился Флетчер. И, держу пари, этот ублюдок всегда был наготове со своими объятиями!

Дилижанс только что отъехал от сменной станции в Пикачо-Пасе. Все пассажиры быстро уснули. Маленький внук миссис Итон так и не проснулся во время короткой стоянки, пока меняли лошадей. Мэгги смотрела на его светлую взъерошенную головку, такую невинную и милую, но видела перед своими глазами темноволосого мальчика с живыми золотыми глазами. Сможет ли она подарить Колину сына, которого не смогла дать ему Элизабет? И если сможет, вправе ли она скрывать от отца Она посмотрела в окно: все кругом было залито серебряным светом. Дорогу окружали крутые холмы, поросшие сумрачными деревцами и кустарником. Прохладный ночной воздух был напоен благоуханием сосновой смолы. Предстоял длинный безостановочный перегон до Джила-Бенд. Вскоре она устанет и заснет, забыв о страхах и мечтах. Несвершившихся мечтах.

Барт вглядывался в ее печальное лицо, смягченное лунным светом. Он в сотый раз поклялся сделать ее счастливой. А то, что ему не удалось в Мексике, не шло в счет, уверил он сам себя. В конце концов, ведь больше всего ей хотелось сбежать от своего уродливого прошлого. И теперь они могут это сделать. Собственно, для него респектабельная жизнь мало что значила, а вот для Мэгги она почему-то имела громадное значение, почему, он и понять не мог. Нет, откровенно говоря, мог бы, если бы не привык жить в условиях комфортабельного порока. И только ее отъезд заставил его понять, как много значило для него ее присутствие рядом. В Сан-Франциско он сделает для нее все. Он сделает…

В равномерное поскрипывание дилижанса ворвался резкий перестук подков одинокого всадника. Кто-то окликнул кучера, но в голосе не слышалось тех приказных ноток, которые были характерны для грабителей дилижанса. Флетчер решительно выхватил из внутреннего кармана пиджака «уэбле-бульдог».

— На пол, Мэгги, пока мы не узнаем, что это означает, — прошептал он и жестом показал миссис Итон вместе с внуком тоже лечь на пол.

Юный коммивояжер протер сонные глаза и тут же побледнел, поняв, в чем дело.

— Нас грабят?

Он сглотнул, и кадык его дернулся, как пробка в бутылке.

— Понятия не имею, приятель, — ответил Барт, когда кучер натянул поводья и дилижанс остановился. Ясно было, что от коммивояжера в стычке будет не много толку. Барт приказал ему тоже лечь на пол. — Смотри-ка, никакой стрельбы. Чертовски странно, — пробормотал он себе под нос, когда всадник остановился рядом с дверью. И тут он узнал голос Маккрори.

— Тут едет моя жена, и мне надо поговорить с ней.

Мэгги выжидательно посмотрела на Барта, охваченная сладко-горькой надеждой, понимая, что разговор может окончиться худо.

— Поговори с ним, Мэг. Я буду рядом с тобой… если тебе понадобится.

Он открыл дверь, вышел и помог выйти Мэгги. Ее темное платье для путешествий было помятым, а волосы взъерошены ветром. Она чувствовала себя насквозь пропыленной и растрепанной, неторопливо оправила юбку, оттягивая момент встречи со взглядом мужа. Но, подняв голову и посмотрев на него, Мэгги ахнула и едва удержалась, чтобы не броситься к нему и не спросить, что случилось. У него были красные глаза, весь он перепачкан в саже, в разорванной одежде. Но вот выражение лица — Боже всемогущий — что на нем? Злость? Ненависть? Луна стояла у него за спиной, и Мэгги не могла разобрать выражения этого лица.