Виктория Холт: Вечный любовник

Декабрь в тот год выдался холодным. В горах лежал глубокий снег, и благодаря этому небольшое королевство Наварра находилось в большей безопасности, чем этого когда-либо удавалось достичь его правителям. Но когда король при первых лучах восходящего солнца поднял глаза на небо, он подумал не об этом.

– На этот раз… настоящий беарнец, – пробормотал он, пришпоривая коня и улыбаясь. Потом повернулся к человеку, который скакал рядом, и крикнул ему – Ты слышишь, Котэн? Я говорю, на сей раз это должен быть крепкий парень. Мне не нужна ни сварливая бабенка, ни какой-нибудь слюнтяй!

– Да, ваше величество, на сей раз это будет крепкий парень, – ответил его спутник.

Король громко рассмеялся:

– Жанна об этом позаботится, не волнуйся. Жанна знает, что я слов на ветер не бросаю. Когда вспоминаю тех, кого она потеряла, мне кажется, я сам приволок бы ее за волосы к позорному столбу и исхлестал кнутом. И разве был бы при этом не прав, Котэн?

Тот скептически хмыкнул. Было бы неразумным неодобрительно отзываться о той, кто в свое время, если все в их стране пойдет хорошо, может стать королевой Наварры. Более того, все, кто знал мадам Жанну, не могли не испытывать к ней уважения. У нее был столь же сильный характер, как у ее отца; и если она начнет править Наваррой, то, можно не сомневаться, сумеет добиться повиновения от своих подданных. Это целомудренная женщина, ей не свойственны слабости ее отца. Будучи доблестным воином, Генрих Наваррский тем не менее раб своей чувственности, а это, каким бы могущественным он ни был, не может не приносить ему неприятностей. Нет, Котэн не мог ответить на его вопрос.

Генрих знал, что на уме у его слуги, и был этим вполне доволен. Значит, Жанну люди побаиваются! Это хорошо. Он тоже всегда был ею доволен. Ему не нравится лишь ее франтоватый муж – отпрыск этого французского королевского рода. В Беарне такие самодовольные кичливые красавчики, как Антуан де Бурбон, не на месте. «Мы дарим жизнь разным людям, – зло подумал Генрих. – Слава Господу и всем святым, что мой внук будет человеком Беарна, а не Парижа. От него будет исходить запах пота, а не духов».

Жанна, однако, в восторге от своего смазливого муженька.

Ну, посмотрим, посмотрим, думал Генрих. Ему хотелось внука, и он ясно дал это понять дочери. Она знает, что поставлено на карту, знает, что он человек слова. Если потеряет и этого ребенка, как потеряла других, – а он был уверен, что если бы ее дети были на его попечении, то были бы сейчас живы, – то почувствует всю силу его гнева, а ей было хорошо известно, что это значит.

Он вонзил шпоры в бока своего коня. Нужно успеть попасть в замок вовремя, чтобы убедиться, что Жанна выполняет условия заключенной между ними сделки.

Нет, он слишком хорошо ее знает! Она все помнит и будет бороться за своего ребенка так же, как сопротивлялась браку с герцогом де Клевом, к которому ее принуждали.

Генрих может положиться на свою дочь.

В своих покоях в замке По Жанна ходила взад-вперед, положив руки на округлившийся живот и напрягая слух в надежде уловить стук копыт.

– Мадам, вам надо отдохнуть, – предостерегающим тоном сказала служанка, но ее слова не возымели никакого действия.

– Мой отец еще не показался?

– Нет, мадам.

– Продолжай наблюдать и дай мне знать, когда его увидишь. Отец должен быть здесь во время рождения ребенка.

Жанна у многих вызывала удивление. В такие моменты любая другая женщина только и думала бы о том, чтобы все поскорее закончилось. Любая, но не Жанна Наваррская. Эта от природы – борец, и сейчас ей предстоит борьба за своего ребенка, который должен вот-вот появиться на свет, потому что ее отец был предельно серьезен, когда заключал с ней эту сделку. Доблестный воин, человек с довольно грубыми манерами, – особенно в сравнении с такими людьми, как супруг Жанны, – искусный политик, любимец многих женщин, Генрих Наваррский один из тех, кого сам называет «настоящими беарнцами». Как будто лишь беарнцы живут такой жизнью! Он действительно отличается от щеголей и элегантных господ французского двора, хотя в свое время ему достало привлекательности, чтобы пленить мать Жанны, воспитанную и начитанную Маргариту – сестру Франциска I, и с крайним презрением относится к тем, кто поощряет острословие, интеллектуальные занятия, художественные наклонности. Их король именует «красавчиками», что неоднократно говорил своей дочери.