Конни Брокуэй: Неотразимая

– Будь я проклят, да вот же Черный Бриллиант, – выдохнул Френсис Джонстон, – и такая холодная красота, о Боже!

– Она здесь, где? – обернулся Пип.

– А вон там, наверху, юноша, – указал Робби, – разглядывает всех из ложи Комптона, или, скорее, ее разглядывают.

– О-о! – усмехнулся Джонстон. – Представляю, что сейчас творится с блондинками, у них даже шанса не осталось.

– Черный Бриллиант? – переспросил Томас, не меняя позы. – Общество полно куртизанок, обвешанных драгоценностями. К несчастью, драгоценности, как правило, составляют самую интересную часть этих дам.

– Да, таким именем ее наградил один из ухажеров. Говорят, что она так же тверда и черна сердцем, как этот знаменитый камень, – объяснил Джонстон.

– Эта дама совершенно неотразима и притягивает как магнит, – размышлял вслух Робинсон. – Она не прибегает к обычным трюкам и уловкам, у нее нет веера, она не бросает многообещающих взглядов, не дразнит никого. Будь я проклят, если понимаю, как это ей удается.

– И никогда не поймешь, Робинсон, – протянул голос позади него. – Посмотри на нее. Люди много опытнее тебя так и не разобрались в этом. Нет, простому виконту этого не понять. Здесь требуется кто-нибудь познатнее.

Эта двусмысленность вызвала неловкий смех у всех, кроме Пипа. Щеки юноши зарделись, и он возмущенно воскликнул:

– Лорд Танбридж, я требую извинения от лица леди! «Боже, – Томас в отчаянии закрыл глаза, – пощади этого искреннего юношу!» Из всех мужчин, с кем мальчик мог бы поговорить о женщинах, он выбрал самого неподходящего знаменитого фехтовальщика. Правда, его фехтовальное искусство несколько поблекло, после того как он повредил руку во время карточной игры, пытаясь накрыть карту ладонью. Партнер заметил это и ударил его. Танбридж, однако, успешно фехтовал обеими руками.

– Господа, – рассмеялся Танбридж, – я ошибаюсь, или этот щенок меня вызывает?

Томас не торопясь обернулся. Годы не прошли даром для Танбриджа. Когда-то он был очень худым, а теперь превратился в настоящий скелет. Щеки ввалились, глаза пожелтели.

– А-а, – протянул Томас, лениво улыбаясь, – кажется, это Танбридж. Танбридж, да простите вы этого юношу, позвольте ему наслаждаться итальянской музыкой и дальше. Для дуэли он еще слишком молод. – Речь Томаса звучала совсем не так, как раньше, но Танбридж этого не заметил. – Окажите любезность, сделайте это для меня, – попросил Томас.

В глазах Танбриджа мелькнуло узнавание. Когда семь лет назад Томас вернулся в Англию, он представился как шотландец, которого выслали с родины. Танбридж тогда был одним из наиболее известных завсегдатаев игорных и публичных домов.

В то время Томас поставил себе цель подружиться с сыном Карра – Эшем, а затем уничтожить его и через него самого Карра. Он почти достиг этой цели, но понял, что роль Иуды разрушает его самого гораздо больше, чем Эша. Поняв это, он вскоре покинул Англию.

– Кто это! Томас, не так ли? – Глаза Танбриджа сузились. – А-а! Тот самый, которого выслали из Шотландии, когда он отказался поддержать красавчика принца. Не так ли?

Томас продолжал улыбаться. Он сам распустил этот слух о себе как часть своей легенды.

– Я требую извинений, лорд Танбридж! – возмущенно повторил Пип. Несносный мальчишка! Танбридж уже забыл бы о стычке, если бы Пип не напомнил о себе.

– Что? – повернул голову Танбридж, в глазах у него блеснул недобрый огонек. – Что? Извинение? Ах да, конечно, молодой человек. Я не имел в виду ничего обидного.

– Сэр, я все прекрасно понял, – возразил Пип.

– Нет-нет, юноша, – перебил его Томас, железной хваткой беря Пипа за руку и продолжая: – Полагаю, мы все иногда неосторожно высказываем вслух то, о чем потом сожалеем, не так ли, Робби?

– Совершенно верно, сэр. – Робби расслабился. – Мужчины иногда выставляют себя такими дураками перед женщинами, которые на них даже внимания не обращают.

Танбридж намека не понял. К этому времени он уже повернулся спиной к мужчинам и явно собирался покинуть их. Скорее всего, он спешил сообщить что-то Карру, около которого постоянно крутился.

Пип попытался освободиться и последовать за Танбриджем, но железная хватка Томаса удержала его. Он не мог позволить юноше так глупо расстаться с жизнью.

– Черт! – начал Робби, похлопывая Пипа по спине. – Знаете, молодой человек, если бы мне пришлось писать отчеты по поводу каждого своего неосторожного высказывания, я бы перепортил очень много бумаги.

Джонстон нашел еще лучший способ отвлечь внимание юноши.