Ребекка Брэндвайн - Море любви

«Ты должна что-нибудь придумать, Лаура, – успокаивала я себя, стараясь побороть возрастающую панику. – Ты должна что-нибудь придумать».

Я заставила себя сделать несколько глубоких вздохов и постаралась расслабиться, чтобы хоть немного успокоиться. Затем, отбросив в сторону пыльные костюмы, неуклюже повернулась, стараясь добраться до замочной скважины и получше рассмотреть ее. Заглянув в отверстие и ничего через него не увидев, я поняла, что кузен не вынул из замка ключ, и это меня немного подбодрило. Мне бы только найти, чем повернуть ключ изнутри, и тогда я буду свободна.

Пошарив в сундуке вокруг себя, я нащупала острый конец длинного и плотного пера и вытянула его из какой-то шляпы.

Разбросав груду одежды, которая так мешала, мне с трудом снова удалось подобраться к замочной скважине. Осторожно засунув кончик пера в замок, я принялась манипулировать ключом. Через несколько минут в скважине появился тусклый серый свет, и ключ со звоном упал на пол.

Я могла бы заплакать от досады и разочарования, потому что ключ достать было невозможно, вместе с ним пропала и моя надежда выбраться из сундука.

Не знаю, сколько прошло времени. Мне казалось, что я сижу в этом сундуке уже несколько часов. Становилось жарко и душно. Со лба катился пот, оседая капельками на верхней губе, ладоши тоже вспотели. Одежда прилипла к телу, и все вокруг и внутри меня казалось липким и влажным. Как бы я не старалась оставаться спокойной, в моем сердце росло беспокойство, становилось трудно дышать.

Снаружи мелкий весенний дождик превратился в настоящую бурю. Я слышала, как струи дождя бьются о крышу и стучат в окошко чердака. Шум дождя эхом отдавался на чердаке, и мне казалось, что это какое-то зловещее существо стучится в крышку сундука и требует впустить его внутрь. От сильного, удушливого запаха лаванды стало плохо: закружилась голова, кожа покрылась потом и мурашками.

У меня вдруг возникло ужасное ощущение, что задыхаюсь. Как дикое, попавшее в капкан животное, я принялась колотить кулаками в крышку сундука и взывать о помощи. Призывы оказались напрасны. Я кричала до тех пор, пока совсем не обессилела и не охрипла. Вскоре мне стало ясно, что никто не услышит мои крики. Задыхаясь от недостатка воздуха, маленькая пленница тяжело повалилась на содержимое сундука, не обращая внимания даже на то, что острый каблук какой-то туфли впился в ее бок.

Не в состоянии больше сдерживать слезы, я разрыдалась от испуга и ярости. Бесполезно было ругать Торна, а заодно и себя за то, что так легко попалась на его удочку. Испытывая острую тоску, я поняла, что если умру здесь на чердаке, запертая в сундуке, никто никогда не узнает, что со мной произошло.

В унылые зимние вечера, когда ветер жутко завывал в торфяниках, мы, дети, обычно собирались у камина и слушали, как мои кузены Чендлеры шепотом рассказывали множество историй о привидениях, о загадочном доме дядюшки Драко, Стормсвент Хайтсе, в котором когда-то произошло страшное преступление и два тела были замурованы в стене, где пролежали несколько веков, пока дядюшка Драко и тетушка Мэгги не решили отремонтировать старое, разрушенное поместье.

Сейчас я вдруг вспомнила все эти страшные истории. Сундук показался мне склепом, темным, душным и полностью изолированным от мира живых. «Неужели этот сундук окажется моим гробом, – размышляла я, – и через много лет кто-нибудь придет на чердак, найдет мои останки и похоронит их в безымянной могиле на кладбище, как дядюшка Драко и тетушка Мэгги предали земле те два скелета, обнаруженные в стене дома.

Мое воображение так сильно разыгралось, что я довела себя до состояния истерики, когда вдруг ключ в замке сундука повернулся, крышка широко открылась и надо мной склонились Джеррит и Николас. Их темные, цыганские лица были мрачными, как грозовые тучи. Торн, которого держали за шиворот, болтал ногами в воздухе и визжал от ярости, извивался, как рыбка на крючке, пытаясь освободиться от крепкой хватки Джеррита.

– Все закончилось, ты свободна, Лаура, – ласково сказал Ники. Решительное выражение лица мальчика смягчила улыбка, когда он увидел меня, испуганную и заплаканную. – О, Лаура, с тобой все в порядке?

– Ники! О, Ники! – всхлипывала я, бросаясь в его объятия. – Я так испугалась. Мне… мне нечем было дышать! Я думала что… умру здесь!

– Успокойся, успокойся, крошка. Все хорошо. Теперь уже все закончилось. – Ники крепко прижимал меня к себе, успокаивающе поглаживая мне спину. – Ну, давай, вытирай свои слезы, а не то глаза станут красными и потухнут, тогда уж точно, каждый захочет узнать от чего ты так расстроилась. И черт знает, что начнется тогда. Хорошая моя девочка. – Он попытался усмехнуться, стараясь успокоить меня.