Элоиза Джеймс: Полночные наслаждения

«Чем это он щекочет мой нос? — подумала Софи и открыла глаза. — Цветком».

— Долго я проспала? — Она сонно улыбнулась.

— Около часа, — ответил муж и наклонился над ней. Затуманенные глаза ласкали ее лицо.

Софи потянулась почесать спину — наверное, травинка колючая попалась. Платье натянулось, рельефно обозначив груди. У Патрика затрепетали руки.

— Твой наряд требует орнамента. — Он проворно ощипал маргаритку и осыпал корсаж жены дождем белых шелковистых лепестков.

Софи засмеялась и посмотрела на мужа.

Волосы у Патрика были в беспорядке. Должно быть, он тоже немного вздремнул. Дело в том, что они решили устроить небольшой пикник с нежными, пропитанными вином бисквитами, взбитыми сливками и бутылкой легкого игристого вина.

Уже два долгих месяца прошло с тех пор, как Патрик и Софи прибыли сюда из Лондона залечивать раны.

Они поставили своему ребенку простой белый памятник с краткой надписью: «Любимой Фрэнсис» — Софи ей дала такое имя. Вместе с Шарлоттой она посадила там несколько десятков подснежников. Садовник Шарлотты крутился рядом, негодуя, что леди испачкали руки.

В Лондон возвращаться не хотелось. В их городском доме все было пропитано памятью о семейном раздоре, холодных одиноких ночах и страшной потере. Они устроились в одной из огромных спален особняка Даунз.

Но одиночества не было — Шарлотта и Алекс находились здесь же, рядом. И это было замечательно. Особняк Даунз больше не казался Патрику пустым, похожим на пещеру. Кроме того, на летние каникулы из Харроу прибыл Генри, к великому восторгу Пиппы. Теперь в коридорах особняка все время звучали детские голоса и смех.

Но что самое главное, рядом с Софи постоянно был Патрик. Он помогал ей подняться с кресла, не позволял поднимать ничего тяжелее пялец для вышивания. А вечером, отпустив Симону, сам расчесывал ей волосы.

Ночью они спали рядом, нежно прижавшись друг к другу. Патрик обычно зарывался лицом в шею Софи. Если она поворачивалась, он неизменно притягивал ее к себе, не давая никуда уйти даже во сне.

Сегодня вечером они устраивали маленький домашний прием. Должны были прибыть девять — двенадцать гостей. В особняке вовсю шла подготовка, а Патрик схватил Софи и утащил в карету на пикник.

— А где кучер? — спросила Софи, оглядываясь. Кареты нигде не было видно.

Патрик продолжал ласкать ее маргаритками.

— Я отослал его домой.

— Домой? А как же мы теперь туда доберемся? Они расположились в красивом месте у речки, приятно пригревало солнышко, так что вопрос этот прозвучал у нее как-то вяло, без должной заинтересованности.

Патрик не ответил, найдя себе новое развлечение. Рядом росли кусты жимолости, он сорвал несколько цветков и украсил ими янтарные локоны жены.

— Патрик. — Софи томно улыбнулась, наслаждаясь цветом глаз мужа. Они теперь стали угольно-черными.

— Да.

— Няня в детстве научила меня гадать по лепесткам маргариток.

— На что?

— На любовь. — Софи села, локоны с цветками жимолости скрывали ее лицо.

Он протянул ей крупную маргаритку.

— Любит, — медленно произнесла она, отрывая лепесток. Нежные пальцы отбросили с глаз несколько непослушных локонов.

— Не любит. — Зубы Патрика начали покусывать ее ухо. Софи затрепетала.

— Любит. — Внезапным движением он притянул ее к себе на колени.

— Не любит.

— Любит. — Она откинулась спиной на его широкую грудь.

— Не любит.

— И наконец, любит. — На траву упал последний лепесток.

— Он тебя любит, — подтвердил Патрик.

— И я тоже. Патрик Фоукс, ты знаешь, как сильно я тебя люблю?

Патрик задержал дыхание. На секунду для него перестало существовать все, кроме прекрасных голубых глаз жены. Не слышно было ни стрекотания кузнечиков, ни мелодичного жужжания пчел.

Ему очень хотелось продлить это дивное мгновение.

— Ты меня любишь? Ты?..

Лицо Софи порозовело.

— Конечно, люблю. А почему это тебя так удивляет? Я думала, ты знаешь. Ты же сам не так давно сказал, что знаешь о моих чувствах.

— Я думал… — Голос Патрика пресекся. — Я думал, ты любишь Брэддона.

— Брэддона? — удивилась Софи. — Как же я могла любить Брэддона? Он же любит Мадлен!

— Из этого вовсе не следует, что ты не могла его любить, — нерешительно проговорил Патрик. Пришло время прояснить и этот вопрос.

Софи уронила руки.

— Как же ты до такого додумался?

— Додумался? — повторил он с нотками сарказма в голосе. — Брэддон говорил, и не раз, что ты безумно в него влюблена. Ты настояла, чтобы он тебя похитил, — это раз. Второе, когда было объявлено о его помолвке с Мадлен, ты заплакала. Впрочем, можно перечислить еще много свидетельств.